Почему Цой жив

История одного фото или о чём пел Виктор Цой

@темы: видео, социальное, музыкальное

---

В Публичке

Сегодня добралась до РНБ - сперва в старое здание на площади Островского, потом в новое у парка Победы. Записалась, с книгами поработала, ну и немножко посмотрела, какова библиотека изнутри. Старое здание скрипучее, темное, многокомнатное, с тяжелыми деревянными дверьми и тяжелой мебелью, пропитанное запахом старых книг. Новое скорее похоже на ТЦ, с древовидной лестницей по центру, над которой нет потолка, а кругом нее просторные коридоры, рабочие зоны с уютными креслами, светлые читальные залы с простенькой мебелью на полуэтажах, стойки выдачи книг словно на вокзале... И там, и там с навигацией так себе, вся разница - в старом здании спрашивала, как пройти у сотрудников, а в новом из-за меньшего количества оных проще было в терминале посмотреть.
Что интересно, правилами разрешено фотографировать (без вспышки) книги (не редкие и не особо ценные), а вот на ксерокопирование требуется куча телодвижений. Кстати, заказ книг, хранящихся в новом здании, имеет смысл делать часа за полтора до намеченного часа работы с ними, чтоб успели из кх доставить к выдаче. По счастью, тут технологично: заказ делается по электронному каталогу хоть бы и через интернет, о готовности каждой книги приходит СМС.
Порадовалась, что прихватила с собой прозрачную сумку (в девичестве упаковка для подушки) под нетбук, т.к. даже мини-рюкзак сдается в гардероб, а ведь с собой надо взять и то, и это...

У входа в новое здание - ряд скульптур, мне вот понравились Афина-скромница и юноша-Зевс.

@темы: Питер, мои фото, культпоход

---

Нямство

Пишет  N.K.V.D.: Что вы понимаете в реальных искушениях?!..

@темы: красота

---

Толика советской прозы

Вадим Кожевников "Особое подразделение" (оно же "Степан Буков"). Большая повесть в жанре соцреализма, военная + производственная. Связующая нить - судьба обычного советского человека Степана Букова... Трудная судьба хорошего работящего человека. Начинается с послевоенного времени и им же заканчивается - промышленный карьер, где главный герой, уже средних лет, работает экскаваторщиком, заодно изучая особенности других профессий на руднике. Интересна и жизнь 1950-х, как с нуля создаются производства, и сравнение молодежи послевоенной с той, что на своих плечах вынесла войну. Середина книги - эпизоды военные, когда Буков был ремонтником танков, а то и бойцом, когда передовая оказывалась рядом; а также эпизоды непосредственно послевоенные, о которых литературы маловато, в данном случае - о работе Особого комендантского подразделения в Берлине. После победы над Германием эту самую Германию советские люди помогали восстанавливать, разминировали, разбирали завалы, обеспечивали снабжение водой-газом-электричеством, пресекали диверсии. И потому входили в комендантское - вроде как хозяйственное же - подразделение люди непростые, мастера разных специальностей, от сапера до криминалиста.
"Нам надлежит раскрыть не только преступление, но и глаза людям раскрыть. Они должны понять, что гитлеровцы не только во время войны преступления совершали, но и после войны, и против самих же немцев."
А еще в повести есть немного печальной любовной истории.
Мне нравится стиль Кожевникова - реалистичный, спокойно-суховатый в целом, но эмоциональный в ключевых точках, детальный в главном, с ясной логикой, высветляющей через поступки суть человека. Есть место удаче, есть место драме несчастливого стечения обстоятельств и недопонимания, а рулят профессионализм и личные качества.


Владимир Карпов "Взять живым!" Роман об армейском разведчике в годы Великой Отечественной. Во многом автобиографичный, и уж точно автор знает немало о том, про что пишет - на фронте был полковым разведчиком. Своего героя Василия Ромашкина он проводит через всю войну - от парада 7 ноября 1941 года на Красной площади до парада Победы, через ключевые точки - Московская битва, Сталинград, Курская дуга, форсирование Днепра, освобождение Белоруссии, штурм Восточной Пруссии, Берлин. Из зеленого пехотного лейтенантика, мечтавшего о подвигах, герой благодаря многим людям и испытаниям становится опытным разведчиком, что и языка возьмет, и за линию фронта с заданием сходит. Нормальное такое взросление героя и военные будни. Но вот тема военно-полевых романов, стукачества и штрафных батальонов (за мелочные придирки партийных работников желательно) местам не столько реалистична, сколько отдает желтухой перестройки - в уверенном тоне повествования истеричность проскакивает. Но в целом - книга хорошая.

— А разведчики, они кто, специально подготовленные или как?
— Разведчики, Вова, это особые, самые смелые и находчивые бойцы, самые верные и самые преданные Родине люди.

еще цитаты

Там же, в госпитале, где появилось время для размышлений, Ромашкин сделал и еще один важный, как ему казалось, вывод: у людей на войне жизнь коллективная. Мы – взвод, мы – батальон, мы – полк. Даже временные объединения в группы и команды помнятся долго. Вот он сам выехал из Гороховецкого городка в полк с командой в двадцать человек, и все время, пока они ехали, везде и всеми рассматривались как единое целое – команда. На железной дороге военные коменданты отводили место в вагоне не каждому из них, а команде. Продукты отпускались тоже всей команде – по одному продаттестату. Только по прибытии в полк разъединились они, разошлись на короткий срок по батальонам и ротам. Но все равно их числили по старинке: из такой-то команды. А после боя они опять собрались вместе: легли в общую братскую могилу.

Я пригласил вас для того, чтобы осуществить суворовский завет: «Каждый солдат должен знать свой маневр». Поверьте, Василий Владимирович, сотни раз я слышал эти слова, когда был еще поручиком, но истинный смысл их открылся мне относительно недавно – на финском фронте. Оказывается, главное совсем не в том, чтобы солдат понимал какой-то тактический маневр – обход там, охват или нечто подобное. Это, разумеется, тоже не исключается. Но, мне кажется, Суворов мыслил шире: солдат лучше, добросовестнее, с большим энтузиазмом будет делать любое дело, если смысл и необходимость этого дела ему разъяснили и оно дошло и до его ума, и до его сердца. Вот, голубчик, что означают слова великого Суворова. В нашей армии эту работу хорошо делают комиссары. Именно они прежде всего помогают солдату, и не только солдату, а каждому из нас понять свой маневр.

А настоящий тыл вот он, здесь. Да и не тыл это вовсе — та же передовая. Мы хоть сытые, воюем, а эти по двенадцать часов полуголодные трудятся. Я бы, наверное, такого не вытерпел, месяц-другой — и концы, а они годами здесь вкалывают!»

У Василия не было своих «сердечных» похождений, но он знал, как любили друзья-фронтовики. Были у них и мимолетные встречи, но все же не такие, как те, о которых говорил юрист. Ромашкин думал: «Да, они огрубели на войне. Они видели много крови, убивали, кормили вшей. Но фронтовики не были подлецами. Окопная любовь была порою скоротечной, потому что на жизнь было отпущено мало времени. Но даже короткая любовь была искренней, она вырывала из круга смерти, помогала почувствовать себя человеком. Ведь любовь — это одно из тех чувств, которое делает людей людьми. Пусть встречали фронтовики своих подруг в землянках, в траншеях, пусть их близость была недолгой, все же я не могу назвать эти отношения иначе как любовь. Фронтовики, мужчины и женщины, были честны и верны в этом чувстве, и разлучали их ранения, долг службы или смерть. А то, о чем говорит майор, — скотство».

В это утро Василий впервые обнаружил: не будет после войны безоблачного розового счастья, в котором фронтовики надеялись жить в мирные дни, уже сейчас жизнь катила навстречу какие-то новые непонятные и, видно, нелегкие загадки. В тылу стояли у станков изможденные женщины с серыми солдатскими лицами, бродили исхудавшие до скелета Шурики, залечивали раны Соломатины, Верочки, рожали Тани, но здесь же, оказывается, благоденствовали Матильды Николаевны, Леваны Георгиевичи, ловили женихов Зиночки, развлекались Ланские, подросли непонятные циничные Юрочки. Жить после войны придется всем вместе. «Как же мы будем жить — такие разные? А может быть, всегда так было — и до войны, и в более далекие времена? Просто я никогда не задумывался об этом».

Вениамин Каверин "Открытая книга". Роман о людях науки первой половины 20-го века. Повествование в форме рассказа о себе главной героини - Татьяны Власенковой (прототип - Зинаида Ермольева). Начинается с детства, еще в 1910-е, с переломного момента - как ее чуть не убил случайно гимназист, вследствие чего она оказалась в его доме, сблизилась с семьей Львовых и связала свою личную жизнь с ними навсегда. Оттуда же она вынесла интерес к микробиологии, которая стала основным делом ее научной жизни - и привела к созданию пенициллина. Жизнеописание представительницы первого поколения советских людей, чье детство при царе было убогим, но советское государство широко открыло пути самореализации, доступные раньше как очень редкое исключение. Хочешь учиться - учись! Работы для медиков - необозримо, гораздо больше, чем самих медиков! Чувствуешь силы для научной работы - вперед, государству нужны новые лекарства и методы борьбы с эпидемиями! Трудности будут, и не столько, возможно, исследовательские, сколько человеческие: бытовые (хотя с чем сравнивать), сердечные (взаимоотношения полов - дело естественное), с коллегами (не все пекутся за дело, кто-то и за место). Ну и куда ж без репрессий - дописан-то роман в 1956-м...
Провинциальный городишко до революций 1917 года и во время Гражданской войны, учеба в Москве и практика в провинции в 1920-е, становление научного специалиста в Москве в 1930-е - с командировками на места, эпидемиологический фронт во время войны - от передовой Сталинграда до тылового Ташкента. А нитью сквозь них - главное дело жизни (лечебные свойства плесени, доведенные до создания спасительного для множества больных и раненых лекарства) и женская любовь (разобраться в своих чувствах, пойти навстречу, стать женой и матерью...)

Я обернулась, приложив похолодевшие руки к щекам, и увидела множество молодых, серьезных, внимательных лиц – привычных, знакомых лиц моих товарищей по коммуне, по институту, по курсу. Это были «мы», то есть поколение, которое должно было сделать очень многое. Кто знает, как объяснить возникшее во мне чувство? Это было все сразу – и мысль, что у нас будет трудная жизнь, и гордость, что эта трудная, интересная жизнь достанется именно нам, и какая-то лихость, отвага, точно дыхание бури коснулось меня, и я смело взглянула в глаза этой буре. А большой человек [Маяковский] крупно, но мягко шагал по эстраде и все говорил, говорил… Он и не думал скрывать трудностей, горестей, страданий, которые нас ожидали. Он сурово требовал от нас ежедневного подвига, «ежедневного и чернорабочего, если это будет нужно народу».

Словом, все это были люди, охотно, радостно, с любовью думавшие о науке и с трудом, нехотя заставлявшие себя думать о том, что мешает науке. А против нас действовали люди опытные, бывалые, неуверенно чувствовавшие себя в лабораториях, но зато очень уверенно на заседаниях и в наркоматах.

@темы: книги, военное, возлеисторическое, проза реализма, Великая Отечественная

---

Хабенковский "Собибор" как испанский стыд

Обзор-сравнение фильмов Собибор (2018) и Побег из Собибора (1987)

А Рутгер Хауэр в "Побеге из Собибора" хорош как всегда - в отличие от нашего депрессивного креакла.
Мятежник Джек как обзорщик вроде бы неплох, хоть и чувствуется влияние Бэдкомедиана.

@темы: кино, видео, возлеисторическое

---

"Гоголь. Страшная месть" (2018) - завершающая часть кинотрилогии, в целом мне понравилось. Годное дарк фэнтези с опорой на даже школьникам известную литературную классику, красивое картинкой и динамикой, красивое завершенными историями персонажей, раскрытием их характеров, с толикой иронии и наметкой противостояния, по которому новый сериал снять можно (про русских литераторов vs тайная полиция). Сценарий заштампован поменее, грим уместен поболее - а это были главные косяки предыдущих частей. Пожалуй, главная неудача фильма - актер, играющий Гоголя, в этой части он почти везде кривоватое чучелко с вылупленными глазами. Даже мавка а ля провинциальная стриптизерша смогла показать любовь, что превыше души. Актеры второго плана вообще подобраны отлично, с учетом их внутренней сути, что ли.
У актеров бывают черты личности, которые проступают чуть ли не через любую роль. Вот у Никиты Михалкова неотъемлемой чертой является барскость,и если в роли это есть, его персонаж естественен. У Меньшикова, мне кажется - самолюбование. У Стычкина, как бы назвать эту бульдожную бульдозерность... бескомпромиссность? Бадюк - основательность?..

@темы: кино, фэнтези

---

Это не пипец...

Пишет  З. ГорынычЪ:

Возвращение Масяни. Ржунимагу

@темы: видео, музыкальное, хумор

---

Если опустились руки - попробуй взять себя в руки

Пишет  MirrinMinttu: А ведь помогает - проверено!
Увидела у  Виви О. табличку отличных советов на случай "бывают дни, когда опустишь руки".



та же табличка в ПДФ: http://sigitova.ru/Crisis_checklist_rus.pdf

@темы: полезная инфа, здоровье

---

Про правду

Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. Кн. 4.

Правда праведна, она всегда права, ибо правит правило.

Там, где нет внятного знания – его при первой же возможности заменят вылупившиеся из черноты истеричные мифы. Они же притчи. Они же Обжигающие Правды.

Правда, исконно связанная с качеством сущьства, — это нравственный идеал, тогда как истина (от слова исто ‘капитал’) — его мирское подобие, и оно всегда обнаруживает свою сущность, подчас весьма материально.

@темы: язык говорит людьми

---

"Донбасс никто не поставит на колени, пока мы живы..."

@темы: видео, RIP

---

"Страна встает с колен"

@темы: видео, алое

---

РКМП. Жизнь рабочих в 19-м веке (а "рабочий" - с 10 лет)

Пишет  Аглая:

Книжный столик
"Были горы Высокой". Воспоминания рабочих тагильских заводов.

"В 1805 году были пригнаты мои предки из Черниговской губернии. Молодыми. Только их поженил помещик и продал. Стали работать горняками - также крепостными."

"В солдаты отдавали в год одинова. Подбирали заранее, и люди не знали, когда кого заберут. Это делали тайно. Кто где был, на работе ли, грязной или какой - заберут и домой не отпустят."

"Сколько перебило людей шпурами! Каждый забойщик палил сам. Буры приносит с собой, взрывной материал, а обращаться спервоначалу новичок не умеет. Или сам зажжет, или кого попросит. Ждет-ждет - не выходит взрыв. А пойдет в забой посмотреть - и мозги разлетятся по камням... Семьям ничего не платили Дети должны были по миру идти."

"Я поступил на работу в 1878 году, одиннадцати лет, а в шахту спустился семнадцати лет на 91-ю сажень. Всего сто саженей было. Рабочая смена - 12 часов с перерывом на один час."


"Дед рассказывал, что были здесь когда-то люди, которые участвовали в пугачевских отрядах в боях под Оренбургом. Впоследствии бежали они на верх Урала и скрывались на здешних рудниках. Ведь тут принимали тогда всячину."

"С десятилетнего возраста на подходящую работу ставили. Рассказываю со слов отца о порядках при управителе здешнего рудника Шмакове Иване Леонтьевиче в 1850 году. Приходит Иван Леонтьевич в забой к забойщику. А сорта мешать было запрещено.
- Что, шельма! Чего перепутал?
Берет его за волосы и дерет. Частые случаи. Так дед был забит в руднике за невыполнение урока. Зададут вот выробить четверть сажени. А если забой крепкий? Приходит перед концом работы десятник с правилом. Смеряет. Потом вылезает наверх, садится у западни. И этих вот, которые не выполнили урока, берут слуги хозяина. Берут в пожарную каланчу, в которой стояла чугунная печь. Накаливают докрасна. Садят их за печку. И топят печь жарко. За печкой этой так томят, что человек изнеможет. Приходит Иван Леонтьевич.
- Что, шельма, нагрелся! Будешь урок выполнять?"

"За неявку на работу - стежка. И женщин стегали. Юбку нижнюю намочат, натянут да стегают, чтобы плотнее было. А если плохо палач стегает: "Ты, шельма, чего? Ложись сам!"

"Отец шести лет был нянька. В четыре часа утра мать и отец уходят на работу. Мать пойдет и накажет: "Водись! Молочка дай ребенку!" Отец так и был нянькой шести детей. Так унянчивал, что все шесть умерли. Один умирает, другой родится, и снова водись..."

"Смотритель в каждую смену спускался два раза. Обойдет все работы. Реденький рабочий отделается так, что смотритель его не побьет. Хоть раз, да ударит, а кого и за волосы оттаскает. Рабочие трепетали в те часы, когда к ним спускался Шмаков. Если он входит в забой, то рабочий не должен ни останавливаться, ни глянуть куда-нибудь. За это Шмаков бьет по затылку или возит за волосы. Если же он идет по проходной, где руду катают, и попадется ему катчик, который не отворотит с дороги, то Шмаков бьет его кулаком наотмашь, сшибает с покату и говорит: "Не видишь, кто идет?" А если другой катчик, узнав, за что били первого, сбросит тачку с покату и даст дорогу, то получает то же, что первый. Шмаков говорит: "Я что, слепой? Не отворочу разве?" И люди не знали, что делать
Но были некоторые рисковые. Такой точно прислушивается, когда Шмаков входит в забой, сейчас же берет кайло на плечо и встает в сторону. Такого рабочего Шмаков не бил, но считал "грубияном" и всех "грубиянов" беспощадно сдавал в солдаты."

"Когда время выходить из шахты, берут березовый черешок, привяжут записочку: "Сколь время?" Пошлют наверх. Оттуда таким же порядком ответ. А вылезешь из шахты раньше времени мокрый, западня заперта, ступеньки обледенелые. Человек 30-40 мерзнут, просят: отопри!
- Нет, сукины дети! Рано вылезли!
До пяти не откроет. Домой прибежишь - портянки обледенели. Хозяйка знает. Поставит котел с водой на печку. Воду в таз выльет. Опустишь ноги, оттаиваешь. И эта работа продолжалась до 1889 года. В 1889 году появилось самое ладное слово в Тагиле - забастовка."

"Малолетним разбивал я крупные камни. Труд был с пяти утра до пяти вечера, с часовым перерывом на обед. Плата - 12 копеек в день. Начальник наш, Денис Игнатьевич Кондаков - личность известная по пьянке. Каждому мальчишке был наказ: "Камешек найдешь - неси в угол! Малахит полосатый." И этот камень потом он сбывал на стороне. Через что и шла беспробудная пьянка."

"С десяти лет я поступил сортировать малахит на Медный рудник, где проработал до четырнадцати лет. Заработок мой был очень мал, три-два рубля в получку. Решил эту работу переменить. С тринадцатилетним братишкой Максимом мы поступили в Северную шахту катать вагонетки.. Работать приходилось по двенадцать часов ежедневно. Работа нам выпала непосильная, железная дорожка была не усовершенствована. Некоторые вагоны доходили весом до 50 пудов тяжести. Во время катки вагоны сходили с рельс, нам с братом непосильно было поднимать вагон. Я как старше был брата, меня брало зло, что так часто вагоны срывались. Бил я его за это по ушам, он плачет, глядя на него, заплачу и я, но все-таки подымать вагон и катить нужно было дальше. Шахта не ждет, дает сигнал, и очередной вагон все-таки подходит. Когда станешь доносить щегерю шахты Сушкову о неисправности дорожки, тот заявляет: "Ну вас к черту, вам все негодно. Вас только осталось выгнать отсюда с работы!" В следующий раз, хоть и получалась авария, но из боязни, чтобы не убрали с работы, приходилось молчать, так как в то время была сильная безработица."

"Отец мой был алкоголик, получку всю протаскивал в кабак, а нам приходилось голодовать. Потом отец мой помер, я остался в семье самый старший, мне было в то время десять лет, а всего семьи у нас осталось после отца десять человек."

"Я проучился три года в гальянской школе. Было трудно нам третий год. Перевели нас в третий класс шестьдесят человек, а к концу года осталось двадцать. В неделю три раза приезжал к нам отец Леонид, священник. Бывало закричит - на заднюю парту слюни летят. Он нас учил закону божию. Кому ухо оторвет, кому волосы выдерет. И все за религию за эту. Отцы на него ходили жаловаться, и все ничего. Потому немногие и выдержали до конца года. Намотает, бывало, у девочки косу на руку и бьет головой о парту."

"Было много мокрых забоев, промокнешь до ниточки, или таких душных, что огонь не горит. В некоторых забоях газ от буров не выходил, гоняли его курточками, болит голова - череп снимает."

"Пошли слухи, что теперь царская власть и подати брать с нас будет за имущество, до этого не платили с дома, с имущества. И вот, чтобы это узнать, выбрали четырех делегатов: Сидорова, Лоханова Ванюшку, Егора Калимасова, Николая Христофоровича Петрова. Пошли они в волость и не вернулись: их арестовали."

"До приезда солдат ни стражников, ни урядников, ни полиции во всем городе не было видно. А тут они на конях и пешие появились со всех сторон, и давай стегать нагайками публику. Командир, который ехал впереди солдат на белой лошади, запретил стегать. Скомандовал: "По домам!" И все побежали. Кто куда, всяко! Недосуг тут узнавать, какая улица твоя. Это было 10 января По доказу волостной администрации стали хватать народ. Показывал-то не земской начальник, а свидетели: старосты, старшины. И публика сама была неорганизованная, когда повезут, друг на дружку доказывали."

"Когда привезли в Екатеринбург, начальство съехалось. Нас выпустили и расставили по четыре человека. Скомандовали: "Шашки выше!" Я стоял на краю, думал, что головы отсекать будут. Ноги дрожали. Шашки ржавые. Я и сейчас их не могу видеть..."

"Отец Иов, отец Андрон и отец Ироид бежали сюда на Урал из Москвы при Петре I. Будто бы были они раскольники. Один из них, Ироид, был будто бы замешан в Стрелецком бунте. Тут в стародавние времена дивно кержаков-то селилось."

"За все проступки детей били нещадно. Больше всего доставалось от деда сыну Абраму, который был бойчее других. Или табаку покурит, или рюмку вина выпьет, или минут на пятнадцать опоздает прийти домой. Отец бил его цепью или поленом. Волосы тогда кержаки стригли в кружок. Однажды Абрам решил постричься под польку. Постригся и двое суток не приходил домой, знал, что будет ему лупка. Когда он пришел домой и снял шапку, дед Петр увидал, что Абрам постригся под польку. Не говоря ничего, дед взял цепь и начал бить ею сына. Абрам ревел, кричал, просил простить его, потом перестал кричать. Дед исстегал его в кровь. От этой стежки Абрам через три дня помер."

"Рук я не знал, которая правая, которая левая. Перекрестишься левой, и за ухи сейчас тебя. Я стал бояться в церкву ходить. Дома молишься - мочалинку привяжешь на руку. Посмотрел: ага, значит, правая. Ей и крестишься. А то замараешь нарочно левую руку чем-нибудь. Поглядел: грязной рукой молиться нельзя, правой молишься. А в церкви так нельзя. Придешь - скажут: что за мочалинка у тебя? А с грязной рукой придешь - выгонят. Беда! Через это мольба мне опротивела."

"Два раза ее в лучинкину веру купали в реке зимой. Макнут ее нагую в прорубь, в тулуп завернут, привезут в дом и отогревают. Это у них такая вера. Когда кто два раза перенесет это, две купальни, то считается у них как бы святая, уже непорочная. Ей купанья не поглянулись, она ушла от них и вышла замуж. А у них такое правило: раз святая, то замуж выходить не смеет. А если вышла замуж, то должна помереть медленной смертью, от голода. Постепенно морят, морят, все мене и мене дают есть. Чтобы одни кости остались."

"Ключевских людей кормят горы. Они дают им рудничную работу, работу в лесничестве, материал для жилья, корм для скотины."

"У каждого есть лошадь, а иногда три-четыре-пять-шесть. В горняцком обиходе нельзя без лошади. Нет больше той обиды, как сказать человеку: "Не бывало во дворе у тебя конского копыта", то есть, не умеешь ты судить о лошадях."

"Особенно дерутся по праздникам на прудке у Медного рудника. Начинает челядешка, подходят взрослые парни, присоединяются недавно женившиеся, под конец вступают семейные горняки. Идет всеобщая лупцовка, кулачный бой. Редко у кого из забойщиков не была голова развалена, да лицо не разбито, да бок ножом не подколот. Все как есть ходят в шрамах."

"Толчок у парней был один на проулке. Со всего третьего района соберутся в одно место и начнут друг с другом счеты сводить. Слово за слово - пошла потасовка. Обязательно на две партии разделялись и дрались. Страшно, а бежишь посмотреть на драку. Что видишь - ужас! А если который праздник нет драки, то скука берет..."

"Я три класса кончил в Троицкой церкви, а когда меня хотели в городское отдать, то не приняли за то, что отец был стеганый за земского начальника."

"В день выписки выходил отец с завода и в которую проходную не выйдет - обязательно угадает в кабак. Эти заведения присосались к заводу со всех сторон. Ровно клопы к спящему."

"На Гальянке ненавидели полицию и особенно ингушей. Их было у нас человек семь-восемь. Как вечер, ингуши собираются, в бурках, с нагайками, и едут по Гальянке на лошадях. Дело дошло до того, что матери даже детей пугали: "Не плачь! Ингушу отдам."

"В то время администрация жила за счет рабочих. Возьмем смотрителя Большой выработки Ермила Родионыча Бушина У него завелся такой порядок. Артель из четырех человек обязательно должна уплатить ему по 50 копеек с человека. Дадут два рубля - тогда ладно, будут зарабатывать побольше, копеек по восемьдесят-девяносто. Рубль в то время зарабатывать не допускалось. Бушин услужливым рабочим давал снисхождение, а тем, которые не оплачивали ему "налога" и не служили в домашних работах, было очень плохо. Он тебе и платы не додаст, и забой даст плохой."

"Отец всегда говорил:
- Вас, девчонок, кормить - все равно что за окно бросать. Вырастете, замуж пойдете, будете работать на чужую семью. Что мне пользы тогда."

"А расчет у всех подрядчиков один - недодать да схерить. Ходишь-ходишь за деньгами, а он все: "Нет мелких..." На руднике нам жаловаться некуда. Подрядчик что хотел, то и делал."

"Сею руду. Дело было зимой. Стужа. Мы тогда, женщины рабочего класса, не носили кальсон. Вот где было мучение! Зябнут колени, и ознобишь, и обветришь. Почти валишься на работе, а домой придешь - воешь, не знаешь, куда деваться от боли."

"Спрашивают меня:
- Как же ты это-то сробила? Кони сдыхают, а ты с эстоль выробила?
Мне 63 года. Я 55 лет выробила. Я всю породу знаю: серистую, медистую, фосфористую, полумартит, мартит, железняк... Я и сейчас согласна робить, да глаза не видят мои. Серистую, поди уж, не отличить..."

@темы: возлеисторическое, социальное, Всероссийская империя

---

Ушла эпоха в музыке

Умер Иосиф Кобзон...

@темы: видео, RIP, музыкальное

---

"За анналы!"

К слову о плохо организованном протесте против нехилой системы - ну, когда нет триединства "верхи не могут управлять по старому, низы не хотят жить по старому, обострение нужды".
Курт Воннегут "Механическое пианино"


"— А что стало с индейцами? — спросил Пол.
— С какими индейцами? — устало переспросил Лэшер.
— С настоящими индейцами Общества Заколдованных Рубашек, с теми, которые устраивали колдовские пляски, — пояснил Финнерти. — Ну, помните, тысяча восемьсот девяностые годы и прочее?
— Они очень скоро убедились в том, что рубашки не спасают от пуль, а всякие колдовские ухищрения не оказывают ни малейшего действия на кавалерию Соединенных Штатов.
— Ну и?..
— Ну и они были либо перебиты, либо прекратили попытки сохранить образ жизни хороших индейцев, начав превращаться во второсортных белых людей.
— Так что же тогда доказало движение Колдовских плясок? — недоумевающе спросил Пол.
— Что быть хорошим индейцем — вещь столь же важная, как быть хорошим белым человеком, вещь, достаточно важная для того, чтобы бороться и умереть за нее, независимо от того, насколько силен противник. Они боролись против таких же превосходящих сил, как и мы сейчас: тысяча против одного, а может быть, и больше.
Пол и Эд Финнерти глядели на него, не веря своим глазам.
— И вы знали, что мы наверняка проиграем? — хрипло спросил Пол.
— Конечно, — ответил Лэшер и поглядел на Пола так, будто тот сморозил несусветную глупость.
— Но ведь обо всем этом говорили так, будто это совершенно верное дело, — проговорил Пол.
— А как же вы хотели, доктор? — покровительственным тоном заговорил Лэшер. — Ведь если бы мы все не говорили именно так, то не оставалось бы даже и этого одного шанса на тысячу. Но я никогда не терял реального взгляда на положение вещей.
Пол понял, что Лэшер действительно был среди них единственным человеком, который не утратил реального взгляда на вещи. Он единственный из четырех руководителей не был поражен и тем, как разворачивались события, не был удручен и даже умудрялся быть каким-то на редкость умиротворенным. Пол, по-видимому, был именно тем, что дальше всех отошел от реальности, не имея времени на размышление и с радостью присоединившись к крупной и надежной организации, которая призвана была разрешить все те вопросы, из-за которых ему не хотелось жить на белом свете.
Финнерти, великолепно войдя в роль апостола, успел уже справиться с изумлением, в которое поначалу поверг его ответ Лэшера. Видимо, самым большим его желанием было оставаться рядом с Лэшером, и теперь он тоже уставился на Пола, как бы недоумевая, как тот мог предполагать какой-либо иной исход борьбы.
— Но если у нас не было почти никаких шансов, то какой же смысл был?.. — Пол так и не закончил фразы, а просто повел рукой, указывая на развалины Айлиума.
Окончательно проснувшись, Лэшер поднялся и теперь ходил взад и вперед по комнате, явно раздраженный тем, что ему приходится объяснять столь очевидные вещи.
— Да ведь это абсолютно не важно, — доктор, выиграли мы или проиграли. Главное то, что мы совершили попытку. И попытка эта войдет в анналы! "


"— Выше голову, доктор Протеус, теперь вы, наконец, стали кем-то. У кого бутылка?
Финнерти протянул бутылку.
Лэшер взял ее и провозгласил тост.
— За всех хороших индейцев, — сказал он, — в прошлом, настоящем и будущем. А если выражаться точнее — за анналы.
Бутылка пошла по кругу.
— За анналы, — сказал Финнерти. Тост, по-видимому, ему нравился: от этой революции он получил, как считал Пол, именно то, чего ему хотелось: возможность нанести жестокий удар маленькому замкнутому обществу избранных, в котором он так и не мог найти себе места.
— За анналы, — сказал фон Нойманн. Он также казался вполне довольным. Для него, как понял теперь Пол, революция была увлекательным экспериментом. И достижение поставленной цели интересовало его ничуть не больше, чем возможность увидеть, что может получиться в настоящих условиях.
Пол принял бутылку и какое-то мгновение изучающе глядел на Лэшера сквозь прозрачное стекло. Лэшер, главный вдохновитель всего, выглядел вполне довольным собой. Человек, всю жизнь пробродивший среди символов, он и революцию сделал символом для себя и теперь готов был принять смерть в качестве такого же символа.
Оставался один только Пол.
— За лучший мир…— хотел было начать он, но, подумав о людях Айлиума, с такой готовностью восстанавливающих прежний кошмар, отказался от этой мысли.
— За анналы так за анналы, — сказал он и разбил пустую бутылку о камень.
Фон Нойманн внимательно поглядел сначала на Пола, а потом на разбитые стекла.
— Не думайте, что это конец, — сказал он. — Конца нет и быть не может, даже если и наступит Судный день."

@темы: социальное, цицеротник

---

"Рептилии-пластуны"

Пишет  Даумантас: эхъ, мечты, мечты)

@темы: кино, хумор

---

Обновка для глаз

Про мои новые очки

Пока нельзя контактные линзы (не, ну если очень хочется - то можно, но только наилучшие Оазисы и то ненадолго), пришлось делать нормальные уличные очки, а не то, что было сделано как можно дешевле (и то - 5000 р.) для прохождения медкомиссии.
-11 и -14 с астигматизмом.

2 линзы в Питероптике - 26 000, с оправой+работой+скидкой в 10% по рецепту - от 32 000. Дороговато. К тому же в их аквариуме медик-консультант есть, а техники нет, сплошь каталоги и витрины с дорогими оправами.
2 линзы в МегаВижн - 13 000, с оправой+работой+скидкой в 10% за то, что год назад тут очки купили - 16 000. Это уже поприемлемее. И окулист тут имеет отдельную комнатку с оборудованием, проверила рецепты практикой еще раз, дав убедиться, как мне удобнее с такими и этакими стеклами - потому как недешевые, надо иметь уверенность в заказе.
Сделали за неделю - даже быстрее, чем обещали. Качество устраивает. Впервые ношу очки с учетом астигматизма, и это забавно - оба глаза видят одинаково четко, мозг не верит и пытается переключаться, а четкость остается.
Мне всегда разгоняли один (менее проблемный) глаз в ущерб другому (со сдвинутым фокусом), так что даже "ленивый глаз" стали ставить, от чего последние лет пять лечилась подбором линз (в первую очередь контактных) с разной мощностью для получения примерно одинаковой картинки двумя глазами - постепенно помогло, работать стараются оба, но вот размытость оставалась. Теперь походив час, чувствуешь, что глаз - тоже мышца, и она напрягается и качается

@темы: Питер, жизня, здоровье

---

Разведопросы про Солженицына и Резуна-Суворова

@темы: видео, возлеисторическое, социальное, возлелитературное

---

Камаз идет крабиком

Пишет  ZEAl:

КАМАЗ-7850 (16x16) ОКР "Платформа-О" на «Армия-2018»

Какой, однако, новый КАМАЗ танцующий

@темы: видео, танки и их товарищи

---

Кадианец

Вроде всё просто, а внутренним напряжением цепляет...

@темы: вархаммер

---

Воздействие на тело глубоким давлением = хороший сон

Пишет  helena-eva:

Сон

Так вот почему под легким (даже теплым) одеялом засыпается хуже И почему у нас ватные одеяла для детей были маст хэв - "а ну быстро спать!"

@темы: полезная инфа