"Делай добро и бросай его в воду"
"Улыбайся чаще — и чаща улыбнется тебе"
"Смерти нет"
"Будем жить!"
Отзывы на прочитанное перенесла на Livelib, новые пишу там - рецензии Ingris
"Делай добро и бросай его в воду"
"Улыбайся чаще — и чаща улыбнется тебе"
"Смерти нет"
"Будем жить!"
Отзывы на прочитанное перенесла на Livelib, новые пишу там - рецензии Ingris
воскресенье, 09 августа 2020
Ну да, в школе еще учили что бит - "единица измерения информации в двоичной системе счисления" и так далее, чем дальше, тем путаннее и незапоминаемее.
А тут в левой книжке по выживанию четко и понятно: "Бит — выбор одного из двух решений." Вот с чего начинать надо, с такой вот базы, а не сразу ваши финтифлюшки.
Ненавижу словоблудие в школьных - базовых! - определениях. Нет костяка - нет понимания предмета.
А тут в левой книжке по выживанию четко и понятно: "Бит — выбор одного из двух решений." Вот с чего начинать надо, с такой вот базы, а не сразу ваши финтифлюшки.
Ненавижу словоблудие в школьных - базовых! - определениях. Нет костяка - нет понимания предмета.
09.08.2020 в 12:50
Пишет aura16:Надо осторожнее выбирать объект для насмешекURL записи
Однажды в Германии 16-го века заезжий мастер меча вызывал на бой местного булочника. Тот не мог отказаться от поединка из-за своего положения в обществе, вышел на бой и зарубил к чертям заезжего мастера меча. Прежде чем стать булочником он проходил 10 лет в ландскнехтах. На двойном жаловании.
А все потому что надо осторожнее выбирать объект для насмешек.
Однажды в Италии 17-го века заезжий фехтовальщик вызвал на бой местного портного, тот не мог отказать от поединка из-за своего социального статуса, поэтому благодаря своим связям нанял 10-к местных бандитов, те подкараулили заезжего фехтовальщика на выходе из борделя, отлупили и ограбили. Он провалялся в койке 3 недели и был вынужден уехать из города без гроша в кармане, потому что все что осталось после ограбления отдал врачу.
читать дальше
пятница, 07 августа 2020
среда, 05 августа 2020
вторник, 04 августа 2020
Фехтование - лучший спорт во время Ковид-19
Маски.
Перчатки.
Если кто подойдёт ближе 6 футов, ты его протыкаешь.
С Пикабу
Маски.
Перчатки.
Если кто подойдёт ближе 6 футов, ты его протыкаешь.
С Пикабу
понедельник, 03 августа 2020
Аниме-сериал "Аватар короля" (2017) - почти бессюжетный ненапряжный небольшой сериальчик про киберспортсмена, читать дальше
"Даниил — князь Галицкий" (1987) - типа исторический фильм про Даниила Романовича, читать дальше
"Майор Гром" (2017) - боевик с толикой самоиронии, читать дальше
"Убойные каникулы" (2010) - черная + романтическая комедия, читать дальше
"Даниил — князь Галицкий" (1987) - типа исторический фильм про Даниила Романовича, читать дальше
"Майор Гром" (2017) - боевик с толикой самоиронии, читать дальше
"Убойные каникулы" (2010) - черная + романтическая комедия, читать дальше
понедельник, 27 июля 2020
вторник, 21 июля 2020
Решили на краткий мужнин отпуск сгонять в теплый южный город Новосибирск. Завтра вылетаем 
суббота, 18 июля 2020
пятница, 17 июля 2020
Инди-игра "Doki Doki Literature Club" - визуальная новелла, сносящая стену между игроком и пространством игры. Начинается подчеркнуто штампованно - обычный японский школьники и школьный литературный клуб из четырех типичных девушек, которым вольно или невольно, а будут оказаны знаки внимания, вплоть до приглашения к любовному признанию... а потом будут сперва ненавязчиво, а потом все более настойчиво пробиваться непонятки и медвежуть. Потому как игра эта - веселенькая депресснявочка. В принципе, создатели рассчитывали на внезапность ходов, просто я их почему-то интуитивно предугадала и потому не удивилась и не вздрагивала на крипоте. Мне было б даже интереснее про то, что так и осталось за кадром, про домашнюю жизнь этих девочек, да с национальным колоритом - так сказать, побольше этнопсихологии. Реально удивила, потому как оказалась непредсказуемой, именно выломанная стена в нашу реальность - вот это был гениальный ход.
Не рекомендуется людям с неустойчивой психикой.
Не рекомендуется людям с неустойчивой психикой.
четверг, 16 июля 2020
16.07.2020 в 19:46
Пишет John Slow: Продолжение мизулизмов. Как реально повлиять.URL записи
Если кто-то хочет реально сообщить о своем мнении по вопросу так, чтобы его не смогли проигнорировать, ниже инструкция как именно это сделать, не вставая с дивана.
1. Идем на сайт электронное приемной Госдумы по адресу priemnaya.duma.gov.ru/
2. Нажимаем на ссылку "Создать обращение" - priemnaya.duma.gov.ru/ru/message/
3. Выбираете нужен ли вам личный кабинет или нет (или он у вас уже есть и вы можете в него войти) и жмете кнопку "Далее" (Шаг формы #1)
4. Заполняете необходимые данные. На момент написания инструкции это:
Фамилия, Имя, Место жительства (до корпуса дома), реальная электронная почта (Шаг формы #2)
5. Выбираете тип вашего обращения (Жалоба)
6) Пишите:
"Я, ФИО, возмущен (вот этой вот) законодательной инициативой и призываю ее отклонить."
Матом не ругайтесь - это запрещено и эффективности никакой не получится.
7) Отправляете жалобу нажав на кнопочку "Далее". (Шаг формы #3)
8) Выбираете тематику на свой вкус (Шаг формы #4)
9а) Если вы гражданский активист 80 лвла, то вы пишете обращение своему депутату - вы знаете кто ваш депутат, либо к кому вы приписаны в Единой России.
(или погуглите и станьте 80 лвла)
9б) Если вы не 80 лвла - пишите имя Председателя
В конце формы во вкладке "Руководство ГД" первой строчкой сейчас идет:
"Володин Вячеслав Викторович Председатель ГД ФС РФ" - вот его и нажимаете.
Жмете Далее
10) Ставите галочку "С порядком приема и рассмотрения обращений ознакомлен"
11) Вводите символы с картинки
12) Жмете "Отправить сообщение"
13) Идете на свою почту и жмете на ссылку, подтверждающую отправку сообщения
Это нифига не анонимно, но и ответ вам предоставить обязаны. Ничего не гарантирует, но всяко поэффективнее петиции на change.org.
По этой записи прошу перепост.
среда, 15 июля 2020
Из книги В.В. Колесова "Русская ментальность в языке и тексте"
Исторический взгляд на значения слова помогает увидеть в нем ту «инвариантную» точку первосмысла, вокруг которой постоянно завязывались, развивая ее, дополнительные со-значения, связанные с изменяющимися жизненными формами. Со-значения съ-частья, например, в русском языке всегда связаны с совместной (съ-) или хорошей (корень значит ‘хороший’) для всех частью, полученной в у-част-и при-част-ных к у-част-ию в деле и в жизни. Это русский образ счастья: невозможность личного счастья в несчастье других.
Поскольку мышление вообще является принципом объективности в человеке, то и в качестве мыслящего существа «я» уже не отдельный инди-вид, а общее существо. ... Вот почему мысль отдельного человека вовсе не мысль, а скорее со-мнение. Родовое выше инди-вид-уального, потому что «мысль приходит в молчании и тишине», но затем, «дробясь еще сильнее, Мысль переходит к умам практическим (техника, дипломатия, политика и т. п.). И так, все мельчая и мельчая, Мысль становится хитростью» [Пришвин 1986: 439]. Этого не понимают теперь, но понимали в Древней Руси. Личная мысль, не становясь Мыслью, — всего лишь замысел, не свободный от до-мыслов и греховного помысла, но уж если мышление — дело коллективное, то и «общая мысль» должна представать как дума. Само по себе состояние мысли — не «замыслю», а — «задумаемся, брат». Человек задумался — хорошо, человек замышляет — неладно.
Отрицательность утверждает сильнее, чем простое номинативное утверждение. В бытовом диалоге в ответ на вопросы о качестве (то ли это?.. то ли?) слышишь последовательно не-а... не-а... не-а... ну! — если наконец попал в точку. Ошибки быть не может, она исключается потому, что перебрали все возможные признаки и остановились на одинаково для всех приемлемом типичном как окончательном. Иначе — как же? почем я знаю, что прав? почему я должен верить другому?
Апофатический тип утверждения сущности связан с необходимостью дважды сказать об одном и том же: сначала снять поверхностный слой «не то», а затем утвердить наличие сущности. ...
Изменяется смысл путем указания на признак, перенесенный в другую систему ценностей. Отрицательное не уже не отрицательный признак, а перевод самого признака в другое качество, утверждение сущности того, что не может быть выражено иначе. Неплохо! — значит, хорошо; ну, не знаю... уже знаю; не думаю — сомневаюсь, и т. д. В известном анекдоте профессор говорит: «Можно утверждать, отрицая и утверждая, можно отрицать, утверждая и отрицая, но нельзя отрицать, утверждая дважды». В тишине раздается с задней скамьи: «Ну да, конечно!» — опровергая смысл утверждения двойным согласием с ним.
— Татьяны Алексеевны нет?
— Нет, она здесь, но еще не пришла...
Бытовой диалог, обычный для русских общений. Круговое движение мысли, которая всем понятна.
Апофатичность утверждений в момент поиска точных определений сущего совершенно необходима. ...
С точки зрения русского языка, отразившего особенности мифологического мышления, НЕ здесь не просто отрицание, но и утверждение: табуистическое — чтобы не сглазить, усилительное — чтобы проняло, ироническое — на всякий случай: «А он выпить-то не любит!» — «И будет вам совсем неплохо!»
Исторический взгляд на значения слова помогает увидеть в нем ту «инвариантную» точку первосмысла, вокруг которой постоянно завязывались, развивая ее, дополнительные со-значения, связанные с изменяющимися жизненными формами. Со-значения съ-частья, например, в русском языке всегда связаны с совместной (съ-) или хорошей (корень значит ‘хороший’) для всех частью, полученной в у-част-и при-част-ных к у-част-ию в деле и в жизни. Это русский образ счастья: невозможность личного счастья в несчастье других.
Поскольку мышление вообще является принципом объективности в человеке, то и в качестве мыслящего существа «я» уже не отдельный инди-вид, а общее существо. ... Вот почему мысль отдельного человека вовсе не мысль, а скорее со-мнение. Родовое выше инди-вид-уального, потому что «мысль приходит в молчании и тишине», но затем, «дробясь еще сильнее, Мысль переходит к умам практическим (техника, дипломатия, политика и т. п.). И так, все мельчая и мельчая, Мысль становится хитростью» [Пришвин 1986: 439]. Этого не понимают теперь, но понимали в Древней Руси. Личная мысль, не становясь Мыслью, — всего лишь замысел, не свободный от до-мыслов и греховного помысла, но уж если мышление — дело коллективное, то и «общая мысль» должна представать как дума. Само по себе состояние мысли — не «замыслю», а — «задумаемся, брат». Человек задумался — хорошо, человек замышляет — неладно.
Отрицательность утверждает сильнее, чем простое номинативное утверждение. В бытовом диалоге в ответ на вопросы о качестве (то ли это?.. то ли?) слышишь последовательно не-а... не-а... не-а... ну! — если наконец попал в точку. Ошибки быть не может, она исключается потому, что перебрали все возможные признаки и остановились на одинаково для всех приемлемом типичном как окончательном. Иначе — как же? почем я знаю, что прав? почему я должен верить другому?
Апофатический тип утверждения сущности связан с необходимостью дважды сказать об одном и том же: сначала снять поверхностный слой «не то», а затем утвердить наличие сущности. ...
Изменяется смысл путем указания на признак, перенесенный в другую систему ценностей. Отрицательное не уже не отрицательный признак, а перевод самого признака в другое качество, утверждение сущности того, что не может быть выражено иначе. Неплохо! — значит, хорошо; ну, не знаю... уже знаю; не думаю — сомневаюсь, и т. д. В известном анекдоте профессор говорит: «Можно утверждать, отрицая и утверждая, можно отрицать, утверждая и отрицая, но нельзя отрицать, утверждая дважды». В тишине раздается с задней скамьи: «Ну да, конечно!» — опровергая смысл утверждения двойным согласием с ним.
— Татьяны Алексеевны нет?
— Нет, она здесь, но еще не пришла...
Бытовой диалог, обычный для русских общений. Круговое движение мысли, которая всем понятна.
Апофатичность утверждений в момент поиска точных определений сущего совершенно необходима. ...
С точки зрения русского языка, отразившего особенности мифологического мышления, НЕ здесь не просто отрицание, но и утверждение: табуистическое — чтобы не сглазить, усилительное — чтобы проняло, ироническое — на всякий случай: «А он выпить-то не любит!» — «И будет вам совсем неплохо!»
пятница, 10 июля 2020
Игра JAGGED ALLIANCE: альянс на час — любовь на все времена Авторы: Михаил Котов, Владимир Онокой, Алексей Попенков.
Что поделать - вторая Джага так и осталась для меня лучшей компьютерной игрой, хотя была далеко не первой, ранее были и два Дьябло, и третьи Герои, и Космические рейнджеры, и пачка чего похужее... И аналогичного ей действительно так и не создали...
Что поделать - вторая Джага так и осталась для меня лучшей компьютерной игрой, хотя была далеко не первой, ранее были и два Дьябло, и третьи Герои, и Космические рейнджеры, и пачка чего похужее... И аналогичного ей действительно так и не создали...
четверг, 09 июля 2020
среда, 08 июля 2020
"Инкогнито из Петербурга" (1977, СССР) - комедия по пьесе Гоголя "Ревизор". читать дальше
"Загрузка / Upload" (США, 2020, 1 сезон) - фантастика, мелодрама, немного стеба и социалки. читать дальше
"Загрузка / Upload" (США, 2020, 1 сезон) - фантастика, мелодрама, немного стеба и социалки. читать дальше
вторник, 07 июля 2020
понедельник, 06 июля 2020
Из книги В.В. Колесова "Русская ментальность в языке и тексте"
Горячая вера, вера сердца — не разума, вопреки всему — даже разуму — доказывает, что личной свободы и на Руси достало.
Нужно вообще удивляться тому, что века подневольного состояния под иноземным игом — то одним, то другим — не разрушили веры русского человека в свободу, не в личную только свободу, нет — но в свободу народную, — и сохранили чувство личного достоинства человека перед лицом враждебных ему сил. Следует вспомнить героев прошлого, которые умирали стойко, с поднятой головой, едким прищуром глаз казня суетливых врагов.
Сохранение чувства нравственного достоинства тоже доказывает, что личной свободы на Руси достаточно. Воли нет.
Если же под свободой понимать нервические всхлипы об утеснении того да этого, тех или этих — всегда избирательно только своих, без внимания к нуждам других, — такую «свободу» русская ментальность не приемлет. Например, современное диссидентство у русских не в чести, поскольку оно связано не с идеей свободы, а со шкурным интересом для «своих», то есть с обязательными изъятиями кого-то из среды «свободных», что исключает саму идею свободы. Всем! — таково категорическое требование в идее: свободу — всем. Но свобода всем и каждому есть не свобода, а воля — вольность, вольница, в конечном счете ведущая даже к распылу нации, беспредел.
Общество — саморегулирующаяся система. Пределами личной свободы оно ограждается от распадения. В русском сознании государство потому и враждебно человеку, что, исполняя ту же функцию собирания, оно не дает человеку ни свободы, ни воли. Все революции, бунты, мятежи на Руси осуществлялись на обществе, на общине, на общественном мнении — и только тогда свергали нашкодившую власть.
«Свобода есть познанная необходимость» — эти слова философа ограничивают пределы личной свободы человека, не допуская его свое-волия. Карл Маркс говорил, что только в коммунизме реализуется знаменитый принцип «свобода каждого будет обеспечивать свободу всех». Это верное понимание свободы, совпадающее с традиционным русским общинным мышлением.
Так понимает свободу русская ментальность: мера допустимой само-деятельности в границах отпущенной человеку возможности действ-овать, не расталкивая локтями окружающих и уж тем более не развивая свои хватательные инстинкты, о которых говорит и американец Ричард Пайпс в своей замысловатой книге «Собственность и свобода» (М., 2000). Это своего рода завершение программного заявления, сделанного на заре капиталистической эры: «Единственный и его собственность». Свобода — единственность индивидуума (далее «неделимого»), которая в русском языке называется иначе — воля. Русские писатели в образцовых — классических — текстах показали потомкам путь «своей воли». Например, Родиона Раскольникова, который хотел попробовать... и что из этого вышло. Русская ментальность этична, и если в этом видят ее слабость, тем хуже для западной «свободы». Но любопытны параллели с восточной ментальностью. Когда в XIX в. японцы столкнулись с проявлениями европейской «свободы», они после долгих колебаний соответствующее понятие обозначили словом jiyu — распущенность.
Англ. «свобода» в слове freedom понимается как ‘независимость’ (в форме множественного числа это вообще ‘вольности’), а в слове латинского происхождения liberty — как ‘вольность’ (в форме множественного числа ‘привилегии’). Во всех случаях это разные оттенки личной, индивидуальной воли, определяемой материальными установками сознания, допускающими всякие «вольности» (во множественном числе — экономического характера) в приобретении «привилегий» для себя лично. Это в современном языке. В средневековой Англии freedom — свобода, дарованная от высшего к низшему, а liberty — свобода равных. «Свобода равных не совмещалась со свободой неравных», — замечает Пайпс.
Горячая вера, вера сердца — не разума, вопреки всему — даже разуму — доказывает, что личной свободы и на Руси достало.
Нужно вообще удивляться тому, что века подневольного состояния под иноземным игом — то одним, то другим — не разрушили веры русского человека в свободу, не в личную только свободу, нет — но в свободу народную, — и сохранили чувство личного достоинства человека перед лицом враждебных ему сил. Следует вспомнить героев прошлого, которые умирали стойко, с поднятой головой, едким прищуром глаз казня суетливых врагов.
Сохранение чувства нравственного достоинства тоже доказывает, что личной свободы на Руси достаточно. Воли нет.
Если же под свободой понимать нервические всхлипы об утеснении того да этого, тех или этих — всегда избирательно только своих, без внимания к нуждам других, — такую «свободу» русская ментальность не приемлет. Например, современное диссидентство у русских не в чести, поскольку оно связано не с идеей свободы, а со шкурным интересом для «своих», то есть с обязательными изъятиями кого-то из среды «свободных», что исключает саму идею свободы. Всем! — таково категорическое требование в идее: свободу — всем. Но свобода всем и каждому есть не свобода, а воля — вольность, вольница, в конечном счете ведущая даже к распылу нации, беспредел.
Общество — саморегулирующаяся система. Пределами личной свободы оно ограждается от распадения. В русском сознании государство потому и враждебно человеку, что, исполняя ту же функцию собирания, оно не дает человеку ни свободы, ни воли. Все революции, бунты, мятежи на Руси осуществлялись на обществе, на общине, на общественном мнении — и только тогда свергали нашкодившую власть.
«Свобода есть познанная необходимость» — эти слова философа ограничивают пределы личной свободы человека, не допуская его свое-волия. Карл Маркс говорил, что только в коммунизме реализуется знаменитый принцип «свобода каждого будет обеспечивать свободу всех». Это верное понимание свободы, совпадающее с традиционным русским общинным мышлением.
Так понимает свободу русская ментальность: мера допустимой само-деятельности в границах отпущенной человеку возможности действ-овать, не расталкивая локтями окружающих и уж тем более не развивая свои хватательные инстинкты, о которых говорит и американец Ричард Пайпс в своей замысловатой книге «Собственность и свобода» (М., 2000). Это своего рода завершение программного заявления, сделанного на заре капиталистической эры: «Единственный и его собственность». Свобода — единственность индивидуума (далее «неделимого»), которая в русском языке называется иначе — воля. Русские писатели в образцовых — классических — текстах показали потомкам путь «своей воли». Например, Родиона Раскольникова, который хотел попробовать... и что из этого вышло. Русская ментальность этична, и если в этом видят ее слабость, тем хуже для западной «свободы». Но любопытны параллели с восточной ментальностью. Когда в XIX в. японцы столкнулись с проявлениями европейской «свободы», они после долгих колебаний соответствующее понятие обозначили словом jiyu — распущенность.
Англ. «свобода» в слове freedom понимается как ‘независимость’ (в форме множественного числа это вообще ‘вольности’), а в слове латинского происхождения liberty — как ‘вольность’ (в форме множественного числа ‘привилегии’). Во всех случаях это разные оттенки личной, индивидуальной воли, определяемой материальными установками сознания, допускающими всякие «вольности» (во множественном числе — экономического характера) в приобретении «привилегий» для себя лично. Это в современном языке. В средневековой Англии freedom — свобода, дарованная от высшего к низшему, а liberty — свобода равных. «Свобода равных не совмещалась со свободой неравных», — замечает Пайпс.
четверг, 02 июля 2020
Из книги В.В. Колесова "Русская ментальность в языке и тексте"
Нетовщина XVII в. (апокалиптические отрицания) — нигилизм XIX в. и пофигизм века XX — явления одного порядка. Это молчаливый ответ на внедрение в идеал чужеродной идеи, что и приводит в действие «выжидающий характер русского народа». ... Вообще нигилизм как умонастроение переходного времени выступает формой протеста против убивающих человека проявлений жизни, в их отличии от нравственно доказанной идеи. С такой точки зрения и «русский нигилизм есть извращенная русская апокалиптичность», полагал Бердяев; если идея недостижима — всё пропало. ... Крайность в проявлениях русского чувства: разрушив телесность вещи — во-образ-ить эту вещь идеальной идеей и тем самым ее вос-соз-дать.
Именно Царь как идея вождя, способного возглавить общество в тяжелые времена, и нужен был в русской истории, поскольку к индивидуализму русские не очень уж привержены, в своей соборности даны как единое целое. Идеальность Царя в том, что он единит народ, а уж если и царь подгадил — все летит кувырком.
Заколдованный круг русской проблемы в том и состоит, что власть никогда не допустит до власти. Отсюда и неверие в избавление от безответственности. Сама же власть правит в двух полярных аспектах: строгость и милость, как Христос завещал (Аверинцев вспоминает икону Спас Ярое Око), и как ныне правят — через крутость и кротость. «Есть русское слово, обозначающее специфически русский вариант жесткости, а потому непереводимое, как все лучшие слова в любом языке, — крутой». На это можно заметить, что в средневековой Руси не прибегали к воровскому жаргону, и то же самое называли иначе: грозный, в старом произношении — грозной. ...
Русское нравственное чувство восстает не против идеи власти, но против самой власти, ибо власть не может быть не крутой.
...С народной точки зрения, выраженной и в фольклоре, символом власти и богатства является царь; во власти и богатстве его право, по которому он обязан «служить миру». Если же он не оправдал ожиданий и «своровал» (обманув) — тут сразу и замятня, и «все средства возможны». С народной точки зрения, выраженной и в фольклоре, символом власти и богатства является царь; во власти и богатстве его право, по которому он обязан «служить миру». Если же он не оправдал ожиданий и «своровал» (обманув) — тут сразу и замятня, и «все средства возможны». Бунты против власти — это, быть может, и есть «жажда возвращения к прежней бесформенности», как полагал в годы революции Иван Бунин, но одновременно и возвращение к исходной точке, с которой следует начинать заново. ...В наши дни искаженное представление о роли «хорошего царя» в русской истории получает прямо-таки вульгарный оттенок. Говорят, например, о «холуйски-паханском комплексе» русского мужика («нам бы хорошего и сильного пахана!») в «холуйской среде» современной России, якобы привыкшей к «иждивенчески-патерналистской идее» [Тэневик 1996]. Термином пахан ‘воровской авторитет, главарь мафии’ заменяют старый символ «царь»; это родовое обозначение всякого единоличного властителя. Идея — из того же источника, что и любая вообще посторонняя для нас идея, на что указывает и термин. В России авторитет не то же самое, что, скажем, authority в Англии (легитимная и всеми признаваемая за таковую власть). В России авторитет есть неформальное уважение личности за личные ее заслуги — вне и помимо формальных требований на уважение; это комплекс черт, создающих личностный статус на основе тех моральных ценностей, которые за нею стоят; своего рода программа действий, разделяемая и принимаемая всеми [Касьянова 1994: 265].
Наличие «царя» вовсе не значит, что именно он и становится властителем дум, поскольку авторитет дела — сила, авторитет слова — энергия, авторитет идеи — благодать, воздающая благоволением своим. Сила — давит, она не в почете, воспринимается как криминальный «авторитет». Авторитет слова рождает энергию нравственного действия, поэтому столь велика в России роль писателя и пророка; но авторитет слова подчиняется авторитету идеи — благодати. Настоящий авторитет есть носитель бесспорной идеи, которой можно и следует подчиниться во имя общего дела.
... Сила русской ментальности именно в том, что крайним авторитетом она признаёт идею Бога, ибо Бог, по определению, у каждого в сердце — свой, это личная совесть...
Власть — неизбежное зло в этой жизни. Она призвана соединять многие воли в общую для всех свободу, и вне этой функции власть аморальна.
Нетовщина XVII в. (апокалиптические отрицания) — нигилизм XIX в. и пофигизм века XX — явления одного порядка. Это молчаливый ответ на внедрение в идеал чужеродной идеи, что и приводит в действие «выжидающий характер русского народа». ... Вообще нигилизм как умонастроение переходного времени выступает формой протеста против убивающих человека проявлений жизни, в их отличии от нравственно доказанной идеи. С такой точки зрения и «русский нигилизм есть извращенная русская апокалиптичность», полагал Бердяев; если идея недостижима — всё пропало. ... Крайность в проявлениях русского чувства: разрушив телесность вещи — во-образ-ить эту вещь идеальной идеей и тем самым ее вос-соз-дать.
Именно Царь как идея вождя, способного возглавить общество в тяжелые времена, и нужен был в русской истории, поскольку к индивидуализму русские не очень уж привержены, в своей соборности даны как единое целое. Идеальность Царя в том, что он единит народ, а уж если и царь подгадил — все летит кувырком.
Заколдованный круг русской проблемы в том и состоит, что власть никогда не допустит до власти. Отсюда и неверие в избавление от безответственности. Сама же власть правит в двух полярных аспектах: строгость и милость, как Христос завещал (Аверинцев вспоминает икону Спас Ярое Око), и как ныне правят — через крутость и кротость. «Есть русское слово, обозначающее специфически русский вариант жесткости, а потому непереводимое, как все лучшие слова в любом языке, — крутой». На это можно заметить, что в средневековой Руси не прибегали к воровскому жаргону, и то же самое называли иначе: грозный, в старом произношении — грозной. ...
Русское нравственное чувство восстает не против идеи власти, но против самой власти, ибо власть не может быть не крутой.
...С народной точки зрения, выраженной и в фольклоре, символом власти и богатства является царь; во власти и богатстве его право, по которому он обязан «служить миру». Если же он не оправдал ожиданий и «своровал» (обманув) — тут сразу и замятня, и «все средства возможны». С народной точки зрения, выраженной и в фольклоре, символом власти и богатства является царь; во власти и богатстве его право, по которому он обязан «служить миру». Если же он не оправдал ожиданий и «своровал» (обманув) — тут сразу и замятня, и «все средства возможны». Бунты против власти — это, быть может, и есть «жажда возвращения к прежней бесформенности», как полагал в годы революции Иван Бунин, но одновременно и возвращение к исходной точке, с которой следует начинать заново. ...В наши дни искаженное представление о роли «хорошего царя» в русской истории получает прямо-таки вульгарный оттенок. Говорят, например, о «холуйски-паханском комплексе» русского мужика («нам бы хорошего и сильного пахана!») в «холуйской среде» современной России, якобы привыкшей к «иждивенчески-патерналистской идее» [Тэневик 1996]. Термином пахан ‘воровской авторитет, главарь мафии’ заменяют старый символ «царь»; это родовое обозначение всякого единоличного властителя. Идея — из того же источника, что и любая вообще посторонняя для нас идея, на что указывает и термин. В России авторитет не то же самое, что, скажем, authority в Англии (легитимная и всеми признаваемая за таковую власть). В России авторитет есть неформальное уважение личности за личные ее заслуги — вне и помимо формальных требований на уважение; это комплекс черт, создающих личностный статус на основе тех моральных ценностей, которые за нею стоят; своего рода программа действий, разделяемая и принимаемая всеми [Касьянова 1994: 265].
Наличие «царя» вовсе не значит, что именно он и становится властителем дум, поскольку авторитет дела — сила, авторитет слова — энергия, авторитет идеи — благодать, воздающая благоволением своим. Сила — давит, она не в почете, воспринимается как криминальный «авторитет». Авторитет слова рождает энергию нравственного действия, поэтому столь велика в России роль писателя и пророка; но авторитет слова подчиняется авторитету идеи — благодати. Настоящий авторитет есть носитель бесспорной идеи, которой можно и следует подчиниться во имя общего дела.
... Сила русской ментальности именно в том, что крайним авторитетом она признаёт идею Бога, ибо Бог, по определению, у каждого в сердце — свой, это личная совесть...
Власть — неизбежное зло в этой жизни. Она призвана соединять многие воли в общую для всех свободу, и вне этой функции власть аморальна.