Книги о советском времени

[drakoning]

Вильям Козлов "Президент Каменного острова". Повесть про жизнь в советское застойное время. В детстве мне эта повесть не попалась - и, пожалуй, ничего я не потеряла. Есть один "вот это поворот", который бы запомнился, но он, к сожалению, так слабо обыгран... Действие происходит где-то в Ленинградской области - лес, озеро, на озере неприступный остров с отрядом мальчишек, на берегу отдыхающие в доме лесника и палатках. Время - начало 1960-х гг., потому дети (12-16 лет) умеют довольно многое и имеют много самостоятельности по сравнению с нашим временем, хотя иногда думаешь, как они там друг друга не переубивали-то по дурости... Лето, отдых с рыбалкой, прогулками, купанием, чтением, влюбленностями, делами по хозяйству и кучей свободного времени, позволяющим активно интересоваться, а что там происходит у соседей. Повествование ведется от лица пятиклассника Сережи, вокруг него все более старшего возраста - девятиклассники и взрослые, у них у всех свои дела, для которых пацан не нужен, хоть иногда и могут взять за компанию. Сережа выступает наблюдателем и изредка участником происходящих событий, но из-за своей чужести как дачника что для местных деревенских, что для местных интернатовских ребят, из-за своего малого возраста, из-за недопуска к информации и местами из-за непонимания и нелюбопытства - мимо него "за горизонтом" проходит настолько многое, что читателю остаются крохи потенциально интересного сюжета.


Владимир Чекмарёв "Байки о шпионах и разведчиках". Исторические байки. Небольшой по объему сборник из четырех разнородных произведений. Два последних я читать не стала, это фанфики по бушковскому "Сварогу" (мне когда-то и Сварог не зашел) - "Приключения барона Седрика Готара" и "Приключения сотрудницы Багряной палаты". "Алая амазонка" - авантюрная повесть в байках, русская княжна-шпионка в Европе периода наполеоновских войн; не Дюма и даже не Понсон дю Террайль, но местами ход мысли автора занимателен. Самой любопытной в сборнике представляется первая часть - "Плащ, кинжал и АКМ. Байки о тайной войне". Коротенькие рассказы без имен действующих лиц и конкретных мест, время - период холодной войны, где-то на просторах стран третьего мира, советские разведчики против их шпионов, так сказать. Сюжетных схем две: дан приказ и агенты творчески подходят к его выполнению; форс-мажорная ситуация, угроза жизни - и как агенты выкарабкиваются. И то, и то подано кратко, часто с ироничными иносказаниями (типа "вооружены были автоматами имени сержанта, в младших помощниках которого ходил сам Гуго Шмайсер"), но т.к. с прикладным уклоном и выдумкой, то довольно интересно.

Вера и Виль Дорофеевы "Истории без любви". Соцреализм, производственный роман на документальной основе про Институт электросварки имени Патона в Киеве в 1970-е годы. Три сюжетных линии, позволяющие шире охватить разнообразную передовую деятельность института (реальные проекты), раскрыть его коллектив от младших научных сотрудников до руководства (реальные люди, местами изменены имена), показать сложности как самой работы на переднем крае науки, так и житейские, административные, производственные препятствия. Первый сюжет - международный, участие патоновцев в советско-французском эксперименте "Аракс" по изучению магнитного поля Земли (и заодно в других космических проектах). Второй сюжет про создание в ИЭС "машины века" для сварки труб многометрового диаметра, необходимых для газодобычи в СССР. Третий сюжет про административное торможение передовой науки чинушами, тоже дело чести для института - отстоять защиту диссертации своим молодым сотрудником у смежников. Все сюжет развиваются интересно и познавательно, в живых деталях, знакомят с реально жившими талантливыми людьми, с историей института (особенно в трудные военные годы - сварка танков на Урале), с его многообразной кипучей деятельностью в 1970-е. Воодушевляюще написано. Жаль, что всё это - в прошлом; нынче, если верить статьям, в ИЭС все доходы приватизированы, все расходы повешены на бюджет, институт на последнем издыхании...


Арон Гуревич "История историка". Записки советского историка культуры. "Категории средневековой культуры" Гуревича - один из столпов русской культурологии, и от его мемуаров я ожидала чего-то масштабного... получила много мелочного. Хватило меня на несколько глав, после тверской желание читать далее отпало - настолько уничижительно, свысока Гуревич отзывался про наш калининский пединститут, про провинцию вообще, про организацию науки детально. Не знаю как далее, а в первых главах слишком много яда, обиды, воспоминаний о склоках/репрессиях/подсиживании в научном историческом и педагогическом сообществе. Всех хороших, ещё царской закалки учёных, после войны унизили и выкинули из науки, восторжествовали чинуши и бездари, заняв все козырные места. Гуревич снова и снова поминает антисемитизм в сталинские послевоенные годы, тут же указывая, например, что оставили одного аспиранта коренной национальности, отчислив остальных - пятерых евреев (но кое-кого, включая автора, потом восстановив)... ничего себе там соотношение было на кафедре! и впрямь без мер было не обойтись... В общем, гадюшник. Может, и была такой советская наука - да вот не вся целиком, приличных людей и талантливых учёных и педагогов в ней - не понаслышке знаю, училась и работала с ними! - тоже хватало.