"Думай что пишешь, писатель". Про один рассказ Чехова

[Ingris]

15.08.2016 в 00:15

Пишет  Arvenever:

Попрыгунья Чехова



Есть такая распространенная ошибка писателя: пока он сидит в одиночестве у листа бумаги (дисплея), ему кажется, что он беседует с бумагой — штукой тихой, понимающей и безответной. А потом произведение публикуется. И писатель делает для себя ряд неприятных открытий, когда узнаёт, что его писанину читают мама, тётя, забытый одноклассник, бывшая женщина, будущая женщина, несовершеннолетний племянник из Конотопа, сын (которому пока полгода), сосед по гаражу, личный стоматолог, и уж конечно все те люди, чьи образы писатель держал в голове, пока выпендривался перед бумагой в тишине своего кабинета.
Рассказ Чехова «Попрыгунья» (1891) повествует о драме некой столичной семьи. Дымов — тихий, скромный и честный врач, живущий небогато. Ольга Ивановна (собственно, Попрыгунья) — его энергичная жена, обожающая тусовки. Пока муж принимает больных, жена поет, рисует, лепит и собирает в доме всякого рода людей искусства, на которых помешана. Денег в семье конечно мало, поэтому, превращая дом в модный салон, легкомысленная Попрыгунья исхитряется как может: например, вешает вместо штор рыбацкие сети, и все в восторге. Художник Рябовский — модный живописец, в которого Попрыгунья влюбляется и уезжает с ним на лето на Волгу, забыв о муже. Но затем Рябовский ее бросает, и она вынуждена вернуться к мужу. Который к тому времени, самоотверженно спасая больных, заболевает дифтерией и по-чеховски назидательно умирает. Таков вкратце сюжет.
Проблема в том, что после выхода «Попрыгуньи» общие знакомые перестали Чехову подавать руку, считая его говнюком, и некоторые не разговаривали с ним до самой смерти. Семья, описанная Чеховым, действительно жила в Москве, причем, в том доме, о котором мы говорили выше. И это была очень известная семья, потому что их дом был (во многом стараниями жены) и впрямь превращен в гостеприимный салон, где собиралась столичная богема. Хозяев дома все в Москве знали, любили и уважали. Естественно, регулярно бывал в этом доме и Чехов — тусовался, пил чаи, слушал рояли, разглядывал те самые шторы из рыбацких сетей, и все остальное, что позже описал, изменив фамилии и рассудив, что этого хватит. Чехов даже не постеснялся вставлять в рассказ любимые выражения хозяев дома и отдельные цитаты из их с ним переписки.

Под Дымовым имелся в виду врач Дмитрий Павлович Кувшинников — действительно самоотверженный медик и подвижник. Тихим и зашуганным он, конечно, не был. И постоянные домашние тусовки его не напрягали, он в них активно участвовал. Художественная богема уважала Кувшинникова — достаточно сказать, что именно он, Дмитрий Кувшинников, изображен на знаменитой картине Перова «Охотники на привале» в роли главного рассказчика. Вместе с остальными двумя тоже реальными персонажами они постоянно ходили на охоту:



Попрыгунью Ольгу Ивановну на самом деле звали Софьей Петровной Кувшинниковой. Вот ее портрет авторства художника Левитана:



И.Левитан «Портрет Софьи Петровны Кувшинниковой», 1888

Бездарной легкомысленной попрыгуньей, которая прожигала деньги своего мужа и «немного рисовала», Софья Петровна никак не была — эта оценка целиком и полностью на совести Чехова. Софья Петровна была в высшей степени талантливая и интеллигентная дама с добрым и открытым сердцем, всеобщая любимица. И ее работы были очень профессиональны и постоянно появлялись на выставках:


А что касается вздорного модного художника Рябовского, выведенного в образе негодяя, — это, разумеется, был сам знаменитый живописец Левитан. С которым у Софьи Петровны года за четыре до написания «Попрыгуньи» действительно был роман и совместное лето на Волге:



А.Степанов «И.И.Левитан и С.П.Кувшинникова», 1887

Роман Кувшинниковой и Левитана — это сложная, в чем-то трагическая, и чисто по-человечески понятная история одной семьи. Которая и должна была остаться в семье, а выносить её на публику, да ещё в таком свете, как это сделал Чехов, было совершенно неэтично. Порой кажется невероятным, до какой пошлости и низости опускался Чехов в своих шутках на тему их романа. Как он вообще собирался потом смотреть друзьям в глаза?


Сказать, что современники Чехова тихо офонарели, прочитав это произведение — это ничего не сказать. Левитан хотел вызвать его на дуэль. Друг Чехова актер Ленский написал ему настолько уничижительное письмо, что Чехов сжег его, впервые в жизни постыдившись сохранить письмо в своем архиве. От всех знакомых посыпались адские упреки и ругань. Отвечал на них Антон Павлович еще более хамски, открещивался словами (буквальная цитата): «Моя попрыгунья хорошенькая, а ведь Софья Петровна не так уж красива и молода!»

Осталось лишь сказать, что жизнь врача Кувшинникова окончилась не заражением во время самоотверженного спасения своего больного, как хотелось бы Чехову в рассказе. Вместо него это сделала сама Софья Петровна. Пережив и мужа, и Левитана, и самого Чехова, она умерла, заразившись тифом, когда самоотверженно ухаживала за обнищавшей больной художницей из числа своих знакомых. А дом, где собирались великие художники, где висели на окнах рыбацкие сети, а на антресолях жил дрессированный журавль, до сих пор стоит в Москве в глухих дворах.

Мораль истории проста: думай что пишешь, писатель.

@темы: возлеисторическое, возлелитературное, Всероссийская империя