Подвижник

[Ingris]

Асгат Галимзянов. Обычный человек, посвятивший свою жизнь необычному - благотворительности. Трудяга, сделавший для простых, нуждающихся в помощи людей больше, чем многие госучреждения и чуть ли не всякий отдельно взятый чиновник.
Удивляюсь. Преклоняюсь. Мне на такой подвиг мужества не достанет.

Несколько статей о нем:
Лицом к детям. (Елена Чернобровкина).
www.tatmir.ru/article.shtml?article=881§ion...

На площади Тысячелетия города Казани, в самом центре татарстанской столицы, у стен Казанского кремля, появился недавно необычный памятник Благотворителю.
Это простой возчик – в рабочей одежде, в сапогах, в тюбетейке. Он держит под уздцы лошадь, запряженную в телегу, а в ней удобно устроились ребятишки. Возчик стоит лицом к детям.
Бронзовая скульптура выглядит внушительно: общий её вес около пяти тонн, а длина – почти семь метров. Авторы – группа скульпторов во главе с Асией Миннуллиной. Памятник изготовлен на личные средства семьи Шаймиевых.
Самое удивительное – памятник этот не просто Благотворителю, а совершенно конкретному человеку, которого в Татарстане, кажется, знают все, – Асгату Галимзяновичу ГАЛИМЗЯНОВУ, обычному фермеру.
То есть как раз необычному – таких, как Асгат-абый на свете, наверное, больше нет. Потому что фермер этот награжден орденами Трудового Красного Знамени и «За заслуги перед Республикой Татарстан», золотой медалью имени Льва Толстого «За выдающийся вклад в дело защиты детства». Он лауреат Международной премии святого апостола Андрея Первозванного «За Веру и Верность», которая вручена ему за милосердие и большую благотворительную деятельность. Награжден Асгат Галимзянович также орденом Андрея Первозванного в виде серебряной многоконечной звезды, знаком к нагрудной ленте и иконой Всехвального апостола. Кроме того, Асгат Галимзянов – Почетный гражданин Казани.
Все эти высокие награды он получил за свою благотворительную деятельность, масштабы которой поражают воображение…
Родился он 2 марта 1936 года в небольшом татарском селе Булым-Булыхчи Апастовского района Татарии. В деревне любой малыш, чуть подрос, – уже полноценный работник. Поэтому Асгат с детства и за скотиной ухаживал, и рыбу ловил, и траву косил…
Закончил восемь классов, отслужил, как положено, в армии. И подался в Казань – в большом городе найти работу всегда легче, чем на селе. Мечтал стать музыкантом, да надо было деньги зарабатывать, жить на что-то. Устроился в милицию. Впрочем, на гармошке играть все-таки научился…
Уже в милиции сказался добрый нрав Асгата. На дежурстве милиционеру положено было выявлять пьяных и отправлять их прямиком в вытрезвитель. Молодой милиционер Галимзянов, однако, выпивших мужиков жалел: всякое в жизни бывает! Поэтому выспрашивал у них адрес и провожал(!) до дома. Не раз после этого супруги горемык приходили благодарить парня. Но милицейское начальство такую благотворительность не оценило. Асгату пришлось искать другую работу.
В 1964 году закончил курсы водителей, устроился на Казанский химический комбинат имени Вахитова, где и проработал почти пятнадцать лет. В конце 70-х устроился возчиком в продуктовый магазин № 110, расположенный на Казанском колхозном рынке. В распоряжение Асгата Галимзяновича было передано персональное транспортное средство: конь Орлик и телега. Почти такая же, какая стоит сегодня на площади Тысячелетия.
На колхозном рынке Асгат-абый увидел то, что все вроде бы видели, да не замечали: несметное количество всяческих пищевых отходов: арбузные и дынные корки, подгнившие фрукты и овощи… Тогда ему и пришла в голову мысль, что все это можно использовать для выращивания, ну, скажем, свиней.
Сказано – сделано.
Оказалось, что выращивать свиней на дармовых пищевых отходах очень выгодно. Деньги, можно сказать, посыпались на предприимчивого бизнесмена – правда, в те времена так Галимзянова не называли, бизнесмены тогда были только на Западе, за тридевять земель…
И что, вы думаете, сделал Агат-абый с нежданным капиталом? Красиво оделся? Купил машину? Построил огромный дом?
Ничего подобного. Даже костюмов дорогих себе не приобрел. Как привык ходить в потертой телогрейке, в рабочих штанах, в больших сапогах, в любимой пятнистой панаме, так и ходил. И до сих пор так ходит. Не случайно и бронзовый Благотворитель на площади Тысячелетия одет очень просто.
А деньгами Галимзянов распорядился по-своему: стал передавать их на благотворительные цели. Предпринимателем он заделался с начала 80-х годов – и вот с тех пор уже больше тридцати лет шефствует над казанским Домом ребенка № 1. По Казани легенды ходили, когда Асгат-абый впервые подарил этому заведению микроавтобус «Газель». Теперь благотворитель подарил татарстанским детдомам (в том числе, к примеру, Дербышкинскому дому для детей-инвалидов и детской больнице, детдомам Башкортостана…) уже почти 70 автобусов!
Причем, рамками одного города и одной республики Асгат-абый, как видите, не ограничился. Даже не перечислишь всех, кому он помог. Например, пожертвовал немалые деньги детям-сиротам интернациональной школы имени Стасовой в Иваново. В 1988 году передал большие суммы пострадавшим от землетрясения в Армении. Помог тем, кто пострадал от аварии на Чернобыльской АЭС. Совсем недавно перечислил деньги для детей Южной Осетии, пострадавших от военной агрессии. Не забыл и родное село: выделил немаленькую сумму на строительство и обустройство там мечети…
Впрочем, это мы уже забежали вперед. А когда Асгат-абый только начинал свою фермерскую деятельность, его никто не знал, не благодарил и не награждал. Все было совсем наоборот. Дело в том, мини-ферма Галимзянова расположилась там, где он тогда жил, – во дворе дома на обычной городской улице. Соседи, понятное дело, сердились, жаловались на всепроникающий запах. Асгат-абый попробовал было выращивать вместо свиней цыплят – но когда они подросли, и десятки петушков начали, как им велит природа, голосить на заре… Соседи тут же настрочили жалобу в прокуратуру. К самодеятельному частному собственнику потянулись проверяющие…
Асгат-абый переключился на выращивание бычков. Не ленился: в год откармливал до восьмидесяти бычков – до веса в полтонны. Работа, конечно, нелегкая: накорми-ка столько скотины! Зато и доход высокий. И, главное, как считает сам Галимзянов: это честный доход…
Тем не менее дорога мецената-добровольца отнюдь не была усеяна розами. Может, еще и потому, что тратил он свои честно заработанные тысячи и десятки тысяч рублей не так, как все. Это сегодня мы объявляем Год благотворительности и призываем меценатов не жалеть денег на детей, на стариков, на инвалидов… А в советские времена подобная деятельность Галимзянова вызывала, в лучшем случае, недоумение. Как так, человек хорошие деньги зарабатывает, но не кладет их ни в сбербанк и даже ни в стеклянную банку (впрочем, Асгат-абый предпочитал эмалированный тазик, представляете: полный тазик купюр!) – а «за так» отдает детям…
Вот как о той поре казанского благотворителя вспоминает известный писатель Диас Валеев в своем документальном романе «Чужой, или в очереди на Голгофу»:
«Именно в эти годы я упорно бьюсь еще и за Асгата Галимзянова, возчика-мецената с казанской улицы Межлаука, моего «третьего человека». Он выращивает на своем подворье скот, кормит людей мясом, а заработанные тяжелейшим трудом деньги – десятки тысяч рублей – переводит на счета казанского Дома ребенка, ивановской школы-интерната, Фонда мира, фонда народа Грузии, пострадавшего от землетрясения. А вместо благодарности – глумление, слежка, преследование.
В общей сложности мне приходится выступать со статьями в его защиту со страниц журнала «Смена» шесть раз. Я буквально силой, преодолевая зубовный скрежет раздражения и недовольства, заставляю городской Совет и Совет Министров Татарии принять по Галимзянову определенные решения. Практически заставляю власти снять вокруг его имени блокаду, дать ему двухкомнатную квартиру, наградить орденом…»
В 1990 году Асгату Галимзянову, простому казанскому возчику, была присуждена Международная золотая медаль имени Льва Николаевича Толстого. В прессе была опубликована речь Асгата Галимзяновича по этому поводу. Наверное, подчищенная, подправленная журналистами, – сам Асгат-абый не говорит такими высокими словами. Но по сути речь очень точная и отчасти даже с некоторым предвидением будущего – это насчет того, что большие деньги надо все-таки зарабатывать честным трудом.
Вот эта речь:
«Нам довелось жить в особенную эпоху – на стыке двадцатого и двадцать первого века, второго и третьего тысячелетия. У каждого из нас была возможность проявить свои дарования в том или ином добром деле. Только работой с прилежанием, только честно и добросовестно. Именно такой работой на честном промысле сумел я заработать деньги и посвятить многие годы жизни заботе о детях-сиротах, о тех, кто лишен настоящего, полноценного детства… Я считаю себя самым счастливым человеком – жизнь свою прожил не напрасно. Давайте же, мои дорогие, ценить жизнь, помогать друг другу, проявлять в нужную минуту заботу и внимание, чтобы сделать нашу жизнь добрее и лучше…»
…Говорят, что Асгат Галимзянович очень растерялся, когда узнал, что ему собираются установить памятник, да еще прямо у стен Казанского кремля. Сам меценат вообще не любит шумихи, помогать людям старается без лишней огласки. Ведь главное – помочь, а не сообщить об этом всему свету.
И деньги, потраченные на бронзовую скульптуру, Асгат-абый, наверное, предпочел бы отдать детям. Но, может быть, этот памятник Благотворителю других подвигнет на добрые дела…


Кавалер серебряной звезды.
www.gazetart.su/articles/7_26124/74593/?action=...

В конце 2007 года хорошо известному нашим читателям меценату, попечителю домов ребенка, бывшему возчику, а ныне частному предпринимателю Асгату Галимзянову в Москве была вручена Международная премия святого апостола Андрея Первозванного "За Веру и Верность" - за милосердие и обширную благотворительную деятельность. Он награжден орденом Андрея Первозванного в виде серебряной многоконечной звезды, знаком к нагрудной ленте и иконой Всехвального апостола.
Что и говорить - награда для Асгата-абыя заслуженная. А для всех тех, кто знает о его многолетней подвижнической деятельности, - еще и яркое дополнение к итогам Года благотворительности в Татарстане. Если бы республика выбирала сегодня "Человека года-2007", то Асгат Галимзянов был бы достойнейшим кандидатом на это звание.
...В тот день в Московском Кремле награды получили сразу два представителя Татарстана: Премьер-министру Рустаму Минниханову вручили орден "За заслуги перед Отечеством" IV степени. Но если главу Правительства Татарстана торжественной церемонией и великолепием кремлевских интерьеров поразить непросто, то его земляку пришлось изрядно поволноваться. Как признался потом Асгат-абый, дожидаясь в гостиничном номере, когда его повезут в Кремль, он мысленно сочинял речь (вдруг придется выступить на вручении?), но в его распоряжении оказалось лишь несколько секунд, чтоб только поблагодарить. Это и к лучшему: о том, что накопилось в душе, все равно не расскажешь. Да и не объяснишь сидящим в зале ученым, политикам, космонавтам, почему он, простой городской возчик с колхозного рынка, всю свою жизнь добровольно и бескорыстно "горбатится" на чужих, брошенных их кровными родителями, детей. Впрочем, он и сам вряд ли знает ответ на этот вопрос: действительно, почему? Видать, судьба выпала такая!

Про корни
От деда Хасана, что держал в селе полтора десятка троек рысаков, внук унаследовал старинную конскую сбрую, которая очень пригодилась, когда он устроился "водителем кобылы" в Бауманский райпищеторг. От отца Галимзяна, инвалида Великой Отечественной, - доброту и чуткость к чужой беде. Асгат помнит, как тот в начале войны, можно сказать, рискуя жизнью, прятал в стоге сена, а после укрывал у себя дома беременную женщину, которую в сорокаградусные морозы вместе с другими горожанками гоняли на рытье окопов. Теща, старая коммунистка, оставила зятю трогательные воспоминания о своем подмосковном детском доме, куда с гостинцами - печеньем, сахаром, крупой приезжала Надежда Константиновна Крупская, и какая это была радость для сирот из голодающего Поволжья! Может быть, под впечатлением тех рассказов он и решил помогать сиротам, что называется, не щадя живота своего?
Это сейчас благотворительность, пожертвования, спонсорство стали понятиями столь же привычными, как коррупция, мздоимство, инфляция. Многие нынешние руководители предприятий, банкиры, фирмачи и коммерсанты охотно раскошеливаются (как правило, не из своего кармана) на нужды учреждений социального призрения, видя в этом некую "индульгенцию" на оправдание личных сверхдоходов. А попробуй благотворительствовать на зарплату возчика и инвалидную пенсию жены при двух детях-школьниках! Чтоб иметь "лишние деньги", Асгату пришлось выкармливать в погребе свиней на продажу, выручку от которых он стал переводить на банковский счет казанского Дома ребенка №1. Потом, когда по личному распоряжению заведующего отделом Татарского обкома КПСС Ахметзяна Булатова Галимзянову на пустыре за рынком бесплатно построили типовую сборно-металлическую ферму, он смог уже вполне легально выращивать здесь бычков - по 300 голов зараз в полтонны весом каждый! Деньги за свою продукцию через бухгалтерию мясокомбината по-прежнему перечислял детским домам.

Про фонд
Хотите - верьте, хотите - нет, но именно этот внешне неприметный возчик в кургузой телогрейке, резиновых ботфортах и шапчонке набекрень стал предтечей Советского детского фонда имени В.И.Ленина. Когда писатель Альберт Лиханов задумался над его созданием, уникальный пример Галимзянова стоял у него перед глазами. "За много лет до основания фонда, можно сказать, Асгат Галимзянович его первым единолично учредил решением своей совести", - признавался он впоследствии. Избранный почетным членом фонда, Асгат в президиуме сидел рядом с Раисой Горбачевой - согласно алфавиту. Среди многочисленных здешних "свадебных генералов" он был, пожалуй, самым реальным и практическим другом обездоленных детей - в Доме ребенка малыши знали его в лицо, потому что в морозы он сам привозил им шубки и обогреватели, в жару - фрукты и лимонад. Даже пару коров специально держал у себя в сарае, чтоб дети могли пить парное молоко.
Его часто называют "казанским Деточкиным", однако киношный альтруист Галимзянову в подметки не годится. Тот ради финансовой помощи детдомовцам угонял и продавал чужие "Волги", что само по себе незаконно и уголовно наказуемо. Этот же свято чтил Уголовный кодекс, а спонсорские денежки честно зарабатывал изнурительным, отнюдь не комфортным трудом. Автомобили детским домам, интернатам, больницам и "лесным школам" он тоже дарил, правда, в основном "ГАЗели" - автопарк галимзяновского периода насчитывает сегодня более десятка микроавтобусов. Да и суммарно денежные переводы героя фильма "Берегись автомобиля" не идут ни в какое сравнение с миллионами экс-возчика, потраченными им за тридцать лет на благотворительность. Наверное, это вообще единственный случай в стране победившего капитализма, когда простой "водитель кобылы" выбился в миллионеры, не став при этом ни Скупым рыцарем, ни Крезом. Минимум средств на самое необходимое для семьи, все остальное "отказным" детям, инвалидам-"афганцам", престарелым и жертвам природных катаклизмов - именно так он распоряжается своими доходами.

Про зло
При всей своей сермяжной крестьянской закваске Асгат-абый все же неисправимый романтик. Каких только уроков вопиющей неблагодарности не преподала ему жизнь! Казалось бы, они должны были напрочь отбить у него всякое желание благотворительствовать впредь.
Судите сами. Заглянули как-то к нему во двор омоновцы, но, встретив яростный отпор сторожевых собак, озверели сами и, не разобравшись, так отходили хозяина дубинками, что спина его стала напоминать полосатый жезл гаишника. А недавно угодил он в больницу (пришлось срочно удалять грыжу), так с него потребовали полторы тысячи рублей за операцию. А ведь месяц назад он вручил главврачу ключи зажигания от новенькой пассажирской "ГАЗели", за которую заплатил почти 400 тысяч! Разве не обидно? Перед 1000-летием Казани, когда в ее историческом центре один за другим сносились старинные дома, Галимзянов так и не смог добиться от городских властей, чтобы отдали один из них ему под детский фонд: все затраты на ремонт и обустройство здания он брал на себя. Мечтал и садик вокруг разбить, и скульптуру Сироты Казанской у входа поставить.
Ладно бы только город, но ведь и родная деревня отринула благотворительные замыслы чудаковатого бабая! Построил он там два кирпичных дома с мансардами и всеми бытовыми удобствами, один из которых презентовал землякам под колхозный Дом престарелых. Пробурил артезианскую скважину и наполнил высохшее озеро в центре села подземной водой, запустил в него мальков зеркального карпа. Закупил капустную рассаду в горшочках, чтоб выращивать кочаны на заливном лугу у Свияги, договорился с пчеловодами о покупке у них нескольких сотен пчелосемей для общественной пасеки. Вкладывал, вкладывал деньги, да только все попусту. Старухи жить в его "богадельне" не стали, а вторым пустующим домом местный начальник распорядился по своему усмотрению - Асгату потом пришлось в суде отстаивать право на свою же собственность. Электромоторы, что он привозил для перекачки воды, пропали, в озеро кто-то вылил цистерну химикатов, а вскоре оно и вовсе пересохло. Председатель пожалел под омшаник заброшенную ферму. Лопнула затея и с капустной плантацией. В общем, куда ни кинь - всюду клин...
Но Асгат на земляков обиды не держит. К первому сентября пригнал в деревню новенький школьный автобус производства Курганского завода - пусть ребятня на уроки в соседнее село со всеми удобствами ездит!

Про почет
Ордена и медали за беспримерную деятельность на сиротском поприще лишь с недавних пор появились на его выходном пиджаке. Орден Трудового Красного Знамени "выбил" ему Советский детский фонд. От него же он, одновременно со знаменитой Матерью Терезой, получил Золотую медаль имени Льва Толстого. Особенно щедрым на награды оказался 2005 год: Галимзянов был "произведен" в почетного гражданина Казани, удостоился ордена "За заслуги перед Республикой Татарстан". Сам Президент Путин пригласил его в Кремль на празднование Дня народного единства. И вот теперь у него единственный в республике орден святого Всехвального апостола Андрея Первозванного!
Награды наконец-то нашли героя. Но, несмотря на их уникальность и ценность, самой дорогой он считает давнюю скромную посылку от жительницы Апастовского района. В свое время женщина, прочитав одну из первых публикаций о нем еще в "Советской Татарии", отправила ему по почте две пары рабочих рукавиц и десять кусков хозяйственного мыла, вложив в фанерный ящик записку: "Дорогой Асгат-абый! Спасибо тебе, что так заботишься о стариках и сиротах. Я пенсионерка, живу бедно - это все, что я могу прислать в подарок. Мыло в хозяйстве пригодится, ведь за скотиной ухаживаешь. А рукавицы я сшила сама из старого мужниного плаща. Будь здоров, добрый человек!" Мыло и рукавицы, конечно, сразу же были использованы им по прямому назначению, а вот записку он до сих пор хранит, как первый "наградной лист" от самого читающего некогда народа.


Малиновый кардинал (Светлана Бессчетнова)
www.ogoniok.com/archive/1997/4508/25-26-28/

100 лет с «Огоньком»
Герои минувших дней... Что они для нас сегодня?
Пролистав «Огонек» за первые три месяца перестроечного 1988 года, мы выписали имена главных журнальных персонажей. Зиновий Гердт, Валентин Катаев, Элем Климов, Олег Ефремов, Михаил Козаков, Раймонд Паулс, Сергей Михалков, Марк Захаров... Как говорится, нет вопросов: к этим фигурам отношение незыблемо.
Еще ряд фамилий, который весь можно обозначить одной, самой первой в нем: В.И. Ленин. По этому руслу много воды утекло. И очень разной.
И герои «от жизни»: руководитель госприемки (помните про такую?), прогрессивный управляющий отделением госбанка, новатор конца 50-х Валентина Гаганова, солдаты, отважно сражавшиеся в Афганистане, председатель совета трудового коллектива на заводе, возчик райпищеторговского магазина... О судьбе последнего, Асгата Галимзянова, особенно захотелось разузнать. «Творить добро» -- такая надпись была сделана на обложечной фотографии героя (автор -- наш давний фотокор М. Штейнбок). Так вот, выдерживает ли добро испытание временем? Правда ли, что оно -- в сущности человека, а не наносная химера?
В 1988-м Галимзянову был 51 год. Значит, нынче 60.
В свое время на домашний адрес этого возчика с семью классами образования писем приходило не меньше, чем в обком партии. Пишут ему и сейчас и десять лет гадают: кто он? Первый татарский капиталист, на 20 лет опередивший время, или святой, жизнь которого нам всем не то пример, не то укор? Сумасшедший -- или единственно нормальный человек в каком-то нескончаемом дурдоме?

Два Радика и одна волчица
Вот он сидит передо мной, крепкий бабай в малиновой шапочке с надписью «кардинал». Живая легенда Казани, человек, всю жизнь помогающий другим так, как будто он не возчик (сейчас уже на пенсии) Бауманского райпищеторга, получавший 110 рублей в месяц, а по крайней мере процветающий банкир. (Еще в доинфляционные времена Асгат Галимзянович больше ста тысяч рублей подарил сиротам и другим нуждающимся. Денежные переводы от него получали казанский Дом ребенка №1, задыхающаяся под сошедшими с гор лавинами Грузия, чернобыльский счет в Фонде мира, разрушенная землетрясением Армения и Ивановская интернациональная школа-интернат... С ростом инфляции география и размеры его благотворительности не изменились. Правда, теперь Асгат-абы просто не знает, как ответить на вопрос, сколько всего денег он подарил -- ведь, скажем, сто тысяч образца 1987 года похожи на нынешние сто тысяч, как лев на кошку. Он делает крупные пожертвования каждый год. Высчитывать, сколько они «весят» в сегодняшних ценах, не в его характере.)
На галимзяновскую ферму, расположенную в самом центре города, я приходила не раз. комната, в которой мы обычно разговаривали (железная кровать, три табуретки, стол), это и есть апартаменты богача. Рядом -- комнаты сына и зятя (обоих звать Радиками, оба помощники). Когда-то, еще в старом доме, у него жила волчица. К сожалению, по ночам она любила, забравшись на крышу, петь свои «национальные песни». Волчий вой в центре Казани был так выразителен, что подвигнул соседей написать в московскую прокуратуру. В результате волчица обрела свободу, а ее хозяин свободы чуть не лишился.
Впрочем, и без волчицы проверяли Асгата часто. Ночами возили в ОБХСС: «Куда деваешь деньги?» Вопрос о том, как он их зарабатывает и сколько часов в сутки спит, следователей не интересовал. Когда после армии Асгат вкалывал на четырех работах сразу, когда после одной из них -- на химкомбинате имени Вахитова -- у него развилась аллергия, это никого не волновало. Власть не захотела ничем помочь, когда его жена Роза совсем молодой превратилась в инвалида 1-й группы из-за того, что ей вовремя не оказали остро необходимую медицинскую помощь («скорая» отказалась везти ее в больницу). Государство забеспокоилось только тогда, когда живущий возле колхозного рынка Асгат, видя, сколько добра там ежедневно пропадает, решил выращивать скотину на отходах.
Из публикации 1988 года:
И все время, пребывая в ежедневных заботах, по ходу нервотрепок из-за комиссий и вызовов «на предмет его деятельности», Асгат думал о памятнике для детей! Ленин присел рядом с ребятишками. И рука Ильича легла на вихрастую головку.
Куда только не ходил, какие только двери не открывал! Сначала встречали насмешливо: «Памятник? На ваши средства? Да вы представляете хотя бы, сколько это стоит?» Потом удивлялись: «Ленину? Да вы знаете, в каких инстанциях утверждать надо!»
... Мечта не давала покоя. Добрые люди познакомили со скульпторами Радой Нигматуллиной и Виктором Рогожиным.
(В. Козин «Галимзянов и сын».)
12 лет Галимзянов держал свиней и бычков в самолично вырытом им погребе на улице Ухтомского, и половину этого времени даже соседи ни о чем не догадывались. Заводить скот населению было строжайше запрещено, и Асгат всячески оберегал тайну, держа свое хозяйство в фантастической чистоте. Все отходы ночами во флягах он увозил на свалку.
-- Много лет подряд я, как в тундре, запрягал для этого собак. Лошадь у меня уже была, но мне не хотелось, чтобы она своим цоканьем будила соседей, -- вспоминает Асгат-абы.
Бычки и свиньи росли как на дрожжах. А когда скотине в погребе стало совсем уж тесно и когда пришли новые времена, Асгат с огромным трудом добился разрешения (ну, никак не хотели давать) превратить стихийную свалку у железной дороги за рынком в настоящую ферму по откорму племенных бычков -- с транспортером, приспособлением для изготовления комбикорма и местом для выгула. Зато потом по 70 огромных (по 400--500 килограммов) быков умудрялись за сезон вырастить отец и сын Галимзяновы -- не всякий колхоз мог таким похвастаться. Позже к ним присоединился младший брат Асгата Талгат...
...на протяжении четверти века все свои доходы Асгат-абы делит на три части: одна -- на развитие хозяйства, другая -- на пожертвования, третья -- на нужды семьи. Третья часть всегда была самой малой. Асгат Галимзянович считал, например, что гораздо важнее купить цветные телевизоры в Дом ребенка, чем в собственную квартиру. Просить у него денег на шубку или колечко дочери Ляле никогда и в голову не приходило...
Ляля с мужем и восьмилетней Лилей живет в родительской двухкомнатной «хрущовке». Своя квартира у них есть, но так Ляле удобнее ухаживать за больной мамой. На «новую русскую» галимзяновская дочь похожа только одним -- так же иногда неделями не видит мужа (и отца): дело требует постоянного в нем участия. Впрочем, у Ляли свое «хозяйство»: маленькая черепашка под пальмой и той-терьер, играющий в тени вечнозеленых и вечно цветущих искусственных цветов...

Колокольчики деда Хасана, пули отца Галимзяна
Хозяйственная сметка у Асгата-абы, должно быть, от деда Хасана. Тот держал 17 троек лошадей, трех жен и дом, в котором до сих пор деревенская школа. От деда же Асгату достались старинная конская сбруя с бронзовыми колокольчиками и любовь к лошадям.
А от отца в наследство он получил лишь коробку с пулями, вынутыми из его тела (Галимзян Галимзянов вернулся с войны инвалидом), и правило: «Помогай людям, чего бы это ни стоило!» Сам отец однажды, рискуя жизнью, спрятал в стогу сена беременную женщину, которую вместе с остальными в сорокаградусный мороз пригнали копать окопы, и отвез ее домой...
Тещины рассказы о детстве, проведенном в доме сирот в Царском Селе, тоже не забылись. Все это как-то у Асгата Галимзянова переплавилось в собственные понятия о природе вещей и незыблемые принципы жизни.
... Только для казанского Дома ребенка Асгат-абы перечислил 50 тысяч доперестроечных рублей, кроме того, посадил во дворе деревья, купил детям шубки, электрокамины, мебель, «Ниву» и еще трех племенных коров отдал в их подсобное хозяйство -- чтобы всегда было у ребятишек свежее молоко.
... А явился к Асгату Галимзяновичу гонец из родной деревни Булым Булыхча, что в Апастовском районе, с письмом от 28 стариков. Те писали, что высохли у них все озера...
-- Раньше мы в тех озерах и рыбу ловили, и на лошадях плавали. Гордостью деревни они были. Душа у меня заболела, когда я увидел, во что они превратились, -- рассказывает Асгат-абы.
--Так получилось, потому что прибрежный овраг распахали... Мы пытались положение выправить, но... У самих денег нет, республике не до нас, -- объяснил председатель местного самоуправления Рифкат Габбазов.
Асгат Галимзянов, кстати, задолго до этого просил выделить ему на родине землю для хозяйства. Конечно, не дали. Попросил участок -- дом построить. Дали через семь лет, после того как сменилось начальство. Но уже надо было не только дом строить, но и озеро возрождать...

Возвращение воды и золотая звезда из железа
Это только в сказке все быстро и красиво. В жизни: нужна труба для деревни -- гони деньги. За одну ее доставку с Галимзянова миллион взяли. Первая скважина, которую в прошлом году пробурили, уткнулась в щебень. После этого малиновый кардинал Галимзянов, казалось, поселился на поле. Вторая попытка оказалась успешной! Вместе с Асгатом-абы ликовала вся деревня. Пока озеро наполнялось, люди каждый день клали ветки, чтобы увидеть: на сколько вода прибывает... Главное, возрождалась надежда: нормальную жизнь, как при дедах, можно вернуть!
А в этом году в самом начале мая Галимзяновы в память павших односельчан на берегу возрожденного озера посадили аллею: 70 берез и осин, 200 кустов и 100 роз. Поставили -- от скотины -- высокую полукилометровую изгородь. А у мечети -- до нее от озера рукой подать -- голубые ели посадили.
И сейчас Асгат-абы не покладает рук. Надо асфальт в деревне хотя бы на двух-трех улицах положить? Надо. А воду вдовам фронтовиков провести? Давным-давно надо. А сын Радик предлагает поставить ветряную мельницу. Но тут надо еще просчитать. Ведь делается-то все на свои, личные.
-- Ну, а как же Дом ребенка? -- спросила я у собеседника на прощанье. -- Не до него сейчас?
-- Почему? Посевная пройдет -- мы песок привезем, грибки поставим, надувные матрасы купим, пляж настоящий на озере сделаем, -- сказал Асгат-абы как о давно решенном. -- Дети будут летом сюда приезжать. Дом видела, какой большой? Места всем хватит. Двести простыней я уже купил..
Из публикации 1988 года:
Сегодня Асгат Галимзянов не любит вспоминать, чего ему стоило осуществить свою мечту. В самых высоких инстанциях «не понимали»! И тянули время, не утверждали, страховались. Почти три года.
23 февраля... во дворе казанского Дома ребенка собрались сотни горожан. Виктор Рогожин и Асгат Галимзянов освободили памятник от белого полотнища. И собравшиеся увидели многофигурную композицию «Сказка»: воспитательница с книгой на коленях в окружении детей и персонажей из народных сказок...
(В. Козин «Галимзянов и сын».)
...А Международная золотая звезда имени Л.Н. Толстого, которой в конце восьмидесятых годов наградили Асгата-абы вместе с матерью Терезой и одним американским журналистом, оказалась сделанной из чистого железа: Галимзянов ради интереса отдавал ее на исследование в лабораторию (получив ее, кстати сказать, спустя два года после того, как было объявлено).
Ну, так кто же в этой жизни сумасшедший?

@темы: респект