Hasta siempre, comandante

Не в курсе новостей за эти дни, кроме одной - умер Уго Чавес...
Президент Венесуэлы, давший своей стране реальную независимость и народный социализм. Прощайте, команданте Ча...

@темы: RIP

---

Дыбр о безинтернетье

Совместными стараниями тормознутой платежной системы Сбербанка и не менее тормознутого приема платежей провайдера МТС в Твери мы на неделю (пока не уедем в Питер) остались без инета.
Решили перед отъездом провести интернет к бабушке, для общения. Самым дешевым был МТС, и я даже оставила ему четыре дня назад заявку на подключение - пока не звонили... И хрен с ними, всё к лучшему - после веселья с застрявшим в пересылке платежом я пошла в Скайнет и интернет у моей мамы был уже через сутки, с бонусом в виде 60 каналов ТВ через локалку.
Однако ни танки, ни стримовские игры, ни дайрики, etc. на выходных-празниках мне, похоже, не светят... "Платеж идет в течение 5 рабочих дней, если и тогда не пройдет, перезвоните по горячей линии".
Бездушные корпорации-монополисты - зло. Монстры.

@темы: жизня

---

В Питере

На недельку выбрались в Санкт-Петербург - к мужу на ДР. Данька рад каникулам в учебное время, у мамы моей отпуск за прошлый год.
Выбрали самый удобный по времени и притом самый дешевый поезд - 268-й сидячий, с комфортными отдельными креслами, обратно будет аналогичный 267-й. В северной столице погода теплее, чем в Твери, градусов на 8-10, часто сыплет мелкий снег, однако дороги чистятся чуть ли не до асфальта и в целом тут скорее сыро и скользко, чем холодно и снежно. Жаль, что не взяла облегченки, в зимних берцах жарко.
В будни в основном ходили по магазинам, закупились техникой - тут выбор моделей и цен шире; с одеждой того же, увы, не получается - в магазинчиках торговых центров тупо не на что взглянуть, отвратное качество/модели либо ненужные мне официозно-офисные одежки за неоправданные деньги.
Когда внезапно выдался морозный и сияющий солнцем день, я потащила семейство в центр, на Дворцовую площадь да к Медному всаднику. В моем представлении Петербург всегда был именно бело-голубым, небесным и снежным, и я хотела наконец увидеть его таким вживую Увидеть самой, да и бабушке с внуком показать.
Внук, правда, не впечатлился. Для его сегодня устроили спецвыгул - несколько часов в Кидбурге, такой "город детей" с игровыми профессиями и игровыми заработками; теперь хочет туда еще и еще, хоть бы и завтра - но фиг, ибо есть другие планы да и дороговато каждый день )))

@темы: Питер, жизня, культпоход

---

Облачный атлас

"Души путешествуют по врем’нам подобно т’му, как путешествуют по небесам облака, и, хоть ни очертания, ни окраска, ни размеры облака не остаются теми же самыми, оно по-прежнему облако, и так же точно с душой. Кто может сказать, откуда приплыло это вот облако аль кем станет эта вот душа завтра? То’ко Сонми есть и восток, и запад, и компас, и атлас, ей, единственный атлас облаков."

читать дальше про фильм и книгу

И вот из этой идеи была написана книга, вдвое превышающая размером стандартный роман, и по ней снят фильм, длиной вдвое превышающий фильм стандартный. Было ли ради чего так изгаляться? По моему, таки нет. Есть пища для отстраненно-философского созерцания в поисках авторской идеи, но мало самих идей, эмоций и динамики. В фильме их побольше - книга где-то сильно сжата, где-то весьма переделана, вплоть до противоположного (как часть "Оризон Сонми"); яснее звучит тема права на свободу. Еще фильм оптимистичнее и завершённее книги. С середины книгу я читала по диагонали - нудно. Но чего не отнять - внешняя выдержанность всех стилей.

Книга - литературная игра, 6 историй-матрешек, следующих одна за другой до середины и потом обратно. Фильм - те же 6 историй развиваются одновременно-попеременно, небольшими кусками головоломки, постепенно складываясь в картинку; в них задействованы одни и те же актеры на разных ролях, в разных ситуациях, разных временах и обществах, объединенных детективностью, идеями толерантности и вроде как перерождения души - отмеченного только родинкой-кометой и дежа вю.

История 1 - про юриста, плывущего в конце 19 века на корабле по южным морям. Он спас негра-безбилетника от убийства капитаном, негр спас его от врача-убийцы, охочего до чужих денег. Толерантность к чернокожим. В фильм добавлена идею нетерпимости к работорговле. Как бы приключенческо-морской детектив, любопытно и прозрачно.
История 2 - про беспутного молодого композитора-гея в Европе 1930-х гг. В книге было больше про свободу творчества для "музыкального негра" и свободу бисексуальных отношений, в фильме - про свободу для гомосексуалистов и убийство за авторство произведения. Типа интеллектуальный детектив, с трудно улавливаемой для меня логикой.
История 3 - про журналистку в США 1970-х, охотящуюся за сенсацией - секретным отчетом о состоянии атомной станции, ну а за ней охотятся представители АЭС с огнестрелом наперевес. Свобода знания для общества и толерантность не только к коррумпированным власть имущим и богачам. Классический городской детектив с кучей штампов.
История 4 - про задолжавшего всем пожилого книгоиздателя, засаженного родственниками в дом престарелых и совершающего побег с компанией таких же старцев в США 1980-х. Толерантность к старикам и право для них на полноценную жизнь. Комедийный детектив, малоаппетитно.
История 5 - про девушку-клона, выдернутую из традиционного цикла употребления клонов (создание-работа-убийство-переработка на еду для клонов), увидевшего этот цикл снаружи и призвавшей восстать против него. В фильме вытащили ее подпольщики-сепаратисты, сражались и все погибли; стилистика от "Матрицы" и "Эквилибриума". В книге - Сонми часть более долгого эксперимента правящей корпократии по изучению клонов и подставе оппозиции. Толерантность к существам любого происхождения и право личности на существование. Фантастический детектив, антиутопия, теория заговора. Интересно по-своему во обоих вариантах - первый скорее как шаблонное, но красивое зрелище, второй как интрига.
История 6 - про трусливого козопаса в отравленном и деградировавшем мире будущего, помогающего смелой женщине из племени, сохранившего более высокие технологии, а мешают им жить конные бандиты. Этакий Фоллаут-Гаити. Козопас видит глюки в виде пугающего дьявола и пророчеств, женщина зачем-то исследует остатки цивилизации - это по книге, по фильму она ищет способ дать сигнал в космос, чтоб ее племя было вывезено с умирающей планеты. О толерантности к уровню культурности и праве человечества на существование. Детектива минимум, приключение-квест, более ярко выраженный в фильме и получивший хеппи-энд в виде семейной жизни козопаса и целительницы с потомством и другой планеты для человечества.

@темы: кино, книги, НФ где-то рядом

---

Получить свою карту

@темы: кошатости, тесты

---

Индийское кино

Попалась полная версия фильма "Как три мушкетера" (Jagir) - ну как было не посмотреть, что вырезали из любимого индийского фильма в советском прокате! Оказалось, обошлись вполне аккуратно, героическая часть не пострадала - это были в основном сцены забавных моментов любовных линий (не эротичные, но игривые) и сцены с сыном Дэнни (особенно умилило, как мальчишка "идет по стопам" - взламывает замок крестиком, убойно бросает ножи).

Следом нашла фильм "Весь мир за нас" (Hum Se Hai Zamana) - довольно похожий по жанровой смеси (боевик-приключения-комедия-мелодрама), стилистике, тех же лет и с теми же актерами. Увы, не всеми, но где-то наполовину - весьма симпатичный мне Дэнни, прекрасная Зинат Аман, нудноватый Митхун Чакраборти, почтизлодеистый Камал Капур, опятьзлодеистый Ранджит плюс неожиданный после "Мести и закона" Амджад Кхан. Фильм в нашей стране в прокате не был, перевод одноголосый, приемлемый... однако жутко недостает хотя бы примерного перевода песен, на них явно строится часть сюжета - и догадывайся по ситуации да жестам.
Сюжет: жил да был капиталист Тхакур, эгоистичная сволочь. Выгнал из дома законную жену с сыном, приведя в дом молодую красотку, от нее завел дочь. Из-за него же другая семья пострадала - по приказу Тхакура лидер бастующих рабочих убит, его жена осталась растить одного сына - Шиву, а второй, старший мальчишка Каран, убил убийцу отца и попался, загремев надолго в тюрьму. Имеется традиционная семейная путаница - сын не знает про отца, братья не знают друг друга. Любовные линии - каждому парню по достойной девушке, плюс еще один претендент-ловец богатства-злодей.
В обоих фильмах у злодеев всё схвачено - готовая банда это сила против одиночек, зато когда положительные, готовые поделиться последним одиночки объединяются - они имеют шансы противостоять и победить, конечно, через трудности и взаимовыручку. И женщины тут не только эстетично-музыкальное украшение жизни героев - они действуют вместе с ними, в том числе спасая их в меру сил и ситуации. Сюда бы можно было отнести и отличнейший "Месть и закон", но - он более серьезный, трагичный, реалистичный, эти же два фильма сильнее выраженную комедийность, лавстори и хеппи-энд. А еще в них красивейшие костюмы, что женские, что мужские - яркая и изящная смесь кантри, диско и празднично-индийского...

@темы: кино, комедийное, лавстори

---

Челябинский метеорит

- Это майя прислали новый календарь!

читать дальше прочий здоровый юмор о метеорите

- Премьера фильма «Крепкий орешек» в Челябинске прошла в формате 5D.

- Нельзя просто так взять и пролететь над Челябинском!

- Инопланетный корабль при заходе на посадку, увидев Челябинск, предпочел взорваться.

- Ничего так не бодрит, как с утра метеорит!

- Челябинск настолько суров , что вместо будильника у них метеорит!

- Челябинский цинковый завод настолько суров, что добывает руду прямо из космоса.

- В небе над Челябинском начался чемпионат мира по Angry Birds.

- Госдума готова рассмотреть законопроект о запрете падения метеоритам на территорию РФ.

- Кларк Кент через минуту пожалел, что приземлился в Челябинске.

- Брюс Уиллис в связи с ситуацией в Челябинске: "Хватит мне звонить!"

- Для получения полной версии Апокалипсиса направьте смс со словом "армагеддон" на короткий номер 2012.

- Это был заказ от компании по установке пластиковых окон!

- Челябинску пришла валентинка из космоса;

- В Челябинске сегодня -2 ... -4, малооблачно, возможны кратковременные метеоритные дожди.

- Дорогая, на день Св. Валентина я подарю тебе звезду с неба!

- По текущим данным больше всего пострадал Челябинский Элеватор — стекла выбиты, стены разрушены, зерно полностью уничтожено, из людей никого нет.

- Сниму бункер на СЗ, до 11 т.р. В личку. Челябинск.

- Жители Челябинска уже разбирают суперспособности.

- Песня "Мне звезда упала на ладошку" приобретает астрономически новый смысл.

- Пока американцы тратят миллиарды для того чтобы хоть что–то привезти с Марса — Марс сам идет к нам.

- Население Челябинска было оповещено рассылкой звукового сообщения и удалением стекла в окнах, для немедленной эвакуации.

- Самая гениальная версия была от пенсионерки-соседки, через 4 минуты после взрыва. "Да это наркоманы какие-то!"

- Метеорит, упавший в Челябинске, даже как-то украсил облик города, - сообщают в районной администрации.

- Сегодня с официальным визитом в Челябинск прибыл Тор.

- Что это было?!!! - Суровая Челябинская Петарда.

- Трейлер посмотрели, когда премьера?

- Конец света доставлен Почтой России.

@темы: видео, страноведение, хумор

---

Идеи для тренировок

14.02.2013 в 11:58

Пишет  Ланиста:

Очень правильное видео. Речь не о показанной технике, а именно об исполнении, о визуальном ряде. ИМХО, вот так и надо снимать презентационные видео по БИ.

И в довесок еще видео от тех же товарищей:

Второе видео очень интересно с точки зрения оборудования и упражнений.

@темы: видео, файт, полезная инфа

---

Танчики - гараж на начало 2013

Тактически интересные бои в рандоме - после часу ночи... видимо, многие олешки уже спят. Как-то и ходы игроков интереснее, и команды дружнее, и враг хитрый, и союзник не дурак. День - 6 сливов подряд, ночь - 6 побед подряд
Сейчас немного до Колобанова не хватило - остались вдвоем на Руинберге с двумя базами против шестерых, пять моих чистых фрагов плюс два до того, но союзник погиб, когда противников осталось 4, а не 5. Зато какие танцы башней Т29 от птшек и корпусом от опытной арты!

Изменения в гаражной политике:

ТТ. Дойдя до Т32 и покатав его, разочаровалась - пушка слишком слаба для этого уровня. Купив первого Тигра, тоже разочаровалась - медленный, неуклюжий, пробивабельный, хоть и точный, СТ немецкие как-то приятнее -продано. В качестве любимого тяжа остался Т29. ИС-3 не продаю, но это не совсем мое, играю на нем посредственно.
СТ. Любимый - Т20, это песня. Шерман M4A3E8 ослабел против новых танков, и с фугасницей явные нелады - меньше урон, больше разлет; пушку ему сменить, что ли? Рам2 - единственный мой старенький прем, его слабопробивная пушка чем дальше патчи, тем грустнее, серебра привозит все меньше - сплошь "не пробил", ездят на нем экипажи остальных трех амерских СТ. Паттон как-то даже не хочется брать - предшествующий Перш играет не лучше Т20, а в убыток уходит легче; муж говорит, 9-10 уровни принципиально неприбыльны, а постоянный ПА я покупать не хочу. Мое открытие этой зимы - немецкие СТ: VK 3601H, еще лучше Пантера, чуть похуже (ибо пока не топ) - Panther II, так что из-за нехватки места в гараже и отсутствия собственного экипажа вк-шку я продала, но если что - куплю обратно!
Арта. СУ-26 по-прежнему в лидерах, хоть и приходится брать ей для пробивания особо толстых ТТ немножко голды. Ее же экипаж возжигает на буратине, на днях он взял очередного камикадзе Объект 212 изучен, но не знаю, имеет ли смысл тратиться - ГвПантера тоже в гараже, а вот тормознутого ГвТигра как взяла, так и избавилась; для сравнения решила вспомнить хуммель, покаталась - не, он по верткости и прочим показателям уступает ГВП и AMX 13 F3 AM, на французке я наловчилась рвать квасы и исы, а скоро и лорка 155 будет.
ПТ. Пробую ветку башенных амеров - сейчас M8A1, нечто среднее между поворотливостью американских СТ, шилом немецких СТ и незаметностью пт.
ЛТ. Китайские WZ легкой ветки впечатлили (мать-мать-мать!) орудиями и шустростью. Но кач до них пока сплошь превозмогание тип-34...

@темы: WoT, гамы

---

Про глаза

Ходила к офтальмологу-контактологу, подбирала контактные линзы.
В результате правый глаз удивился - он может видеть не хуже левого? - ?! - !! - и начал бороться за лидерство. Еще бы, вместо обычных 0,5 строчки - 2,5 правым, 3 левым, вместе же разогнались чуть не до 4-5 относительно четкого зрения. Полезно, особенно в нынешний многодневный снегопад, когда от очков на улице толку мало. Хватило часов на 7, потом усталость догнала, началась расфокусировка зрения, пришлось снять.

Были линзы: однодневные 1-Day Acuvue Moist (Джонсон и Джонсон), 58% воды, гидрогель, -8,5 диоптрий для обоих глаз (т.е. без индивидуального подбора, и один видел раза в два хуже другого), кривизна 8,5. Носить получалось до суток подряд, или снимать на ночь.

Купила сейчас: двухнедельные Acuvue Oasys (Джонсон и Джонсон), 38% воды, силикон-гидрогель, -8,5 и -11 диоптрий, кривизна 8,4. Попробуем, надолго ли будет хватать - пока вроде бы не в рези глаз дело, а в непривычке к одновременной равномерной нагрузке на оба глаза.

Надо будет попробовать: 1-Day Acuvue TruEye (Джонсон и Джонсон), там тоже 58% воды, но материал поновее - силикон-гидрогель. Глаза у меня, увы, чувствительные, чем попроще не довольствуются...

@темы: жизня, здоровье

---

Немножко цитат на память из цикла Олега Верещагина "Я иду искать":

раз

...
И кто-то не жалеет сил и средств, чтобы мы никогда не встрети­лись, чтобы сварились всмятку в собственном соку, каждый — в своем мирке, не поднимая глаз к звездам... Что-либо другое, малейший рывок в небо — крах власти наших врагов. Постоянно воздействуя на запертого в просторах одного мира человека средствами массовой информации, новейшими технологиями, от которых на Земле просто негде укрыться, запугав людей всеми мы­слимыми и немыслимыми бедами до полной потери здоровых инстинктов, они могут легко управлять народами. Такой путь — это путь в рабство. В тупик, из которого не выйти. Нанести врагам тотальное поражение можно было бы, вырвавшись в космос, став вровень с ними, сбросив контроль. Набрать силу, вернуться и ударить. За все, за всех... За отупленные поколения, за детей, превращенных в недоумков этими монстрами, за десятки тысяч нерожденных, за оплеванную историю, за всех погибших...— Йерикка задохнулся, и Олег с жалостью и ужасов увидел, что он плачет. Плачет без слёз. — Я люблю Мир, Вольг. Я люблю его весь, не только горы. Я люблю его людей, я люблю звезды над ним. Ты любишь Землю. Ужасно терять то, что любишь — знать, что теряешь — и не иметь силы помешать. Это чудовищное ощущение, оно ломает тебя, как непосильный груз... Я иногда вижу сон, Вольг. Хороший и жестокий. Что на Мир пришли наши бра­тья. В сто раз более сильные, чем мы или вы. Пришли, чтобы помочь. И мы вы­жгли вою плесень, которой данваны затянули нашу жизнь. А вокруг все ста­ло, как на картинах Одрина... Но это лишь сон, — добавил Йерикка. — А на­яву мне кажется, что данваны везде. Везде... Ты видел в Вересковой Долине компьютеры?
— Конечно, — кивнул Олег.
— А знаешь, почему к ним нет игровых программ?.. Потому что это суррогат реальности. Эти штуки лишают человека ориентации, умения чего-либо доби­ваться. Они отнимают желание действовать в реальном мире. В опасном и су­ровом. Выныриваешь из компьютерного мира — и тут же с ужасом ныряешь об­ратно. Туда, где ты самый сильный без усилий, самый умный без ума, самый храбрый без отваги... Мы — мир воли и стали. То, что от него уцелело на этой планете. Нам не нужны пластиковые миры. А для данванов это — предел хлева, в который следует загнать нас. Пустая, молчаливая планета, обслужи­ваемая автоматами, миллионы домов, в каждом из которых — переставший отличать реальность от вымысла человек. Ни любви. Ни ненависти. Ни стремлений. Это вариант для Земли, для твоего мира. А нас они просто уничтожат физически или сольют с хангарами.

два

... Мы хотим жить мирно.
Мы умеем жить мирно.
Мы любим жить мирно.
Мы никому не мешаем жить мирно.
Но если мешают нам — мы караем. Мы не убиваем, мы караем. И это наше великое право! Это право всех честных людей, защищающих свою землю от врага.
Мы караем, и тогда бесполезно просить о пощаде. И ты можешь кричать что ты сдаешься, что ты не виноват, что тебя заставили... Это не суд, и не будет ни адвокатов, ни оправдательного приговора, ни даже смягчающих об­стоятельств. Люди выбирают сами. И отвечают за свой выбор. И защищают его, как защищаем его мы. Мы умеем не — только жить мирно, но и драться.
И мы тоже умрем, если не сможем защитить то, что ним дорого. Но лучше умереть, чем жить, потеряв свой мир, честь и достоинство. И все-таки — до нашей смерти! — мы закопаем в нашу землю незваных гостей.
На удобрения.
Мы не хотим воевать.
Мы очень не хотим воевать.
Но нам очень жаль тех, кто заставил нас все-таки начать это делать. А потом — потом мы построим город. Город с картины Одрина.

три

...Он был наготове и успел отбить удар сабли прикладом — оружие выле­тело из руки хангара, он попятился, почему-то прыгнул на одной ноге, упал спиной в сено, сполз наземь, поднимая левую ногу, и Олег понял — хангар ее подвернул.
Испуганное юношеское лицо со следами слез и пота, в грязных подте­ках. Из рваной раны слева на смуглом лбу текла кровь, хангар смаргивал, не осмеливаясь стереть ее. Он вжимался спиной в сено, все дальше и дальше, шевелил губами, не отрывая взгляда от лица Олега который стоял рядом с автоматом наперевес. Хангару, наверное, казалось, что он кричит в голос, умоляя не убивать его, пощадить, сжалиться... Он старался объяснить маль­чишке с беспощадными светлыми глазами, что это был его первый поход, что он не убил ни одного человека в своей короткой жизни, что в далеком айале у него мать, отец и сестры, что ему страшно — и не мог сказать ни сло­ва.
А Олег смотрел на него, продолжая говорить с Йериккой. Вот он, занесенный волей случая на ТУ сторону. Такой простой, обычный... Но невиновен ли он? Даже если никого он еще не убил — разве не на таких, как он, не на их желаниях и «мечтах» поднялась власть данванов? Чего он хотел от жизни? Жить «спокойно», «иметь» бабу, жрать, пить и развлекаться в нешироком диапа­зоне своей фантазии. И больше ничего не хотеть. И сделать так, чтобы ник­то не хотел большего, потому что неприятно ощущать, что сосед умнее, вид­еть, что он ищет что-то такое, чего ты и пожелать не можешь в силу своей ограниченности. Что ему за дело до звезд, до книг, картин и открытий? Нет, он сам не убивал. Не будь войны, он бы так, может, и прожил в своем степном захолустье всю жизнь, никому не причинив вреда, и наплодил бы детей. И на­учил бы их быть такими, как он.
И этим-то он и страшен — своей тупой, почти добродушной ограниченностью, своим нежеланием знать хоть что-то, выходящее за пределы своего мирка. Страшнее тех, кто открыто называет себя твоим врагом и знает, по­чему сражается против тебя. Только благодаря таким — и не обязательно хангарской крови — и сидят на шее у Мира данваны.
И слава богам, что идет война, и можно убить этого невинного, винов­ного больше иных виноватых!

четыре

...Вы знаете, что такое Верья? Вы, палач, убивший десятки тысяч людей знаете что-нибудь о них? Верья — это все. ВСЕ. Боги. Предки. Потомки. Земля, на которой живет мой народ. И я сам. И великое право строить жизнь так, чтобы не было стыдно перед собой, а значит — перед всем, что есть Я. Перед богами, предками, потомками и землей. И еще это значит, что я — БЕССМЕРТЕН. Постарайтесь это понять, хоть это и нелегко. А то, что проповедуете вы, я тоже знаю. Это право не СТРОИТЬ, а ПРИСТРОИТЬСЯ в жизни так, чтоб было сы­тно. И больше ни о чем не думать. Ни о каких табу и обычаях — на кой они, живем-то один раз и для себя! А самое поганое — что вы заставляете других жить так, а сами живете иначе. Совсем иначе. Дурачите других. Вы — честные, умные, храбрые, красивые — превращаете людей в подонков, глупцов, трусов и уродов. Страшнее этого и выдумать нельзя. Потому вы и подцепили на Земле христианство, потому оно у вас и шагает в ногу с наркотиками. Вам нужны люди, которые верят, что они не дети бога, а его стадо. Стадо, которое можно стричь и гнать, куда захочется. А держать лучше всего на коленях, чтоб ввысь не тянулись... Заражать радиацией, ставить опыты над детьми, культивировать тупость, как норму жизни...
— А ты веришь в богов? — спросил йорд Виардта. — В ТЕХ богов?
— Да, — ответил Олег. — Верю. И в совесть, которая голоса мертвых. И в то, что боги и совесть — это я.

пять

...По закону природы выживает тот биологический вид, который беспощадно отторгает слабейших и хранит сильных. Но многие людские народы пошли как будто наперекор установкам «естества», установили свой закон — спасать слабых и беззащитных. И, вопреки логике, там, где соблюдается этот закон, мужчин могучи, отважны и благородны, красивые женщины рожают крепких, здоровых детей, старость окружена почётом и уважением...

шесть

...Хангары бросали на фланг всё новые и новые тысячи. Казалось, ещё час, ну — два, и рыжие уйаны полягут под сталью, а потом можно будет ринуться на север, возвращая себе — своё, арканя крепких мальчишек, красивых девушек, убивая старых и непригодных... вечная мечта завистливой твари, одинаковая во всех мирах. Твари, не умеющей работать своими руками... и головой...

семь

...А что такое зло, анлас?
Ротбирт хмыкнул. Стукнул кулаком о кулак. Вопрос застал его врасплох.
— Зло... Зло — это когда плохо...
— Плохо? Мы разобъём вас; нам будет хорошо, вам — плохо. Так где твои зло и добро? — насмешливо спросил данван, не обращая внимания на ставший злым взгляд Вадима — уж очень знакомые слова послышались, как со страничек новенького учебника по формальной логике, на последней страничке которого ме-е-е-еленько напечатано: «Выпущено по рекомендациям Международного Комитета по правам человека. Спонсировано Фондом Сороса». — Это не понятия, а облака. Дунул ветер... и нету. Или изменились так, что и не узнать.
Ротбирт вздохнул. Он никогда не задумывался над этим. Ведь это просто и понятно... но как это объяснить и доказать? Как объяснить и доказать то, что не требует объяснений и доказательств? И решился наконец.
— Ты — данвэ, а у вас, демонов тьмы, наверное, всё иначе. А наша жизнь коротка. Мы не можем что-то делать, надеясь, что будет время переделать, и мы говорим: «Думать легче, чем делать. Поэтому думай, прежде чем обещать и клясться.»... — Ротбирт вздохнул и увидел, что его внимательно слушают и данван и Вадомайр, только что выглядевший почему-то очень обозлённым. — У нас, молодых, был учитель — старый, слепой сэп — ну, певец-воин... Он говорил так: «Когда боги создали людей, они дали им волю и право выбирать зло или добро. И самим решать, что есть что. Ни один человек не знает, правилен ли его выбор и что его ждёт после смерти. Но человек — если уж он человек! Выбрав, идёт до конца, а после смерти принимает заслуженное без страха.» Мой народ, данвэ, выбрал добро — наше, людское, добро. Мы поём об этом песни — вот такие —
— Друзей в беде не оставляй.
Кто слаб — того не обижай.
Не разрушай, а создавай!
Слова на ветер не бросай.
Любовь свою не оскверняй.
Стране родной не изменяй...
— Вот и всё. Это не тучи в небе. Это скалы, на которых держится земная твердь. Всё придёт, уйдёт и забудется, но то, о чём я сказал тебе — останется, ибо это есть суть человека.

@темы: книги, цицеротник

---

Очередная пачка книг про попаданцев

Павел Дмитриев, цикл "Еще не поздно" (пока 4 - "Поколение победителей", "На распутье", "Разбег в неизвестность", "Зерна отольются в пули"). Альтернативная история СССР 1960-х гг. Из 2010 года в 1966-й провалился компьютерщик с машиной, ноутбуком и прочей мелочевкой, взят в оборот КГБ, выдал все знания о будущем одному из лидеров КПСС - Шелепину (еще не проигравшему битву за власть Брежневу). На этом роль попаданца в политике кончается и этой самой политикой и экономикой занимаются те, кто у власти, используя послезнание - не без интриг и борьбы. Сам попаданец Петр Воронов обживается в советском обществе шестидесятых, заводит семью, подталкивает развитие отрасли ЭВМ и директорствует в мелком НИИ по электронике. Много отступлений в технические детали, понятные мне весьма поверхностно... хотя и любопытно было узнать, из чего выросли нынешние компы, а заодно - чем занималась тогда моя бабушка, оператор ЭВМ.
Крутизной ГГ не страдает ни умственной, ни физической, часто его капиталистические представления не вписываются в социалистические реалии - так что помимо прогрессорства есть немножко и от комедии положений, в противовес "множковому" производственному роману. Роялей в кустах не отмечено, в целом всё довольно реалистично Увлекательность средняя, но любопытно.
В целом сюжет цикла - что было бы, если б руководители СССР меньше вкладывали в комическую гонку, устаревшее вооружение и якобы прокоммунистические режимы, а больше - в развитие микроэлектроники хотя бы на уровне Запада, в бытовые потребности своего народа и жестко требовали с должников средства - хоть бы и бананами и аквариумными рыбками.

Олег Верещагин, цикл "Я иду искать" ("Воля павших", "Красный вереск", "Последний день войны"). Боевая фантастика с попаданцами... то ли в параллельные миры, то ли на связанные гиперпространственными туннелями планеты. Что хорошо - цикл закончен. Что плохо - однозначного отношения к нему нет, что-то восхищает "так и только так!", что-то коробит "чо за нафиг?" Первое относится больше к правде и вере сражающихся за свой мир и принципы жизни "дикарей", второе - к смятой, непонятно как вдруг наступившей победной концовке, ну и к несоответствию возраста героев и выполняемых ими чисто физически действий. Язык - живой и страстный, расклад - героический, ориентир - для читателей от подростков и старше (что-то явно упрощенно для подростков, что-то явно горько и кроваво для "постарше")
В первой книге всё более-менее адекватно и сбалансировано. Пацан 14-ти лет оказался не в то время в доме умершего деда и перенесся туда, откуда пришли за его дедом - в другой мир. А в мире идет война - космическая цивилизация развлекается судьбами отсталых народов планетки, "оцивилизовывает" жадных до денег горожан, понемногу истребляет непокорных горцев и подобные им народы, устраивает экскурсии с уничтожением южных дикарей-степняков... Олег Марычев вливается в племя славян, весьма напоминающее черногорцев, участвует в их мирной жизни, обретает друзей и девушку, пытается разобраться, куда попал, что тут творится и как вернуться.
Вторая книга более жесткая - о партизанской войне с ее неприглядностями и тяготами, потерями и надрывом. Мальчишки от 12 лет уходят в бой, сдерживая наступающие силы под командованием пришельцев, - за ними дряхлые старики, женщины и малышня племен, а мужчин уже нет совсем. И вот тут непонятно, как мальчишки 12-15 лет способны вести мобильный партизанский образ жизни на протяжении месяцев, постоянно таская при себе по осенней грязи и снегу провизию, амуницию и вооружение (автомат каждому, плюс пулеметы, РПГ, патроны...) Про 16-18 поверилось бы легче. Олег обнаруживает в себе способности волхва (язычества в цикле немало), а в горах - тысячелетие назад упрятанный межмировой туннель, по которому остатки племен торопливо собираются в исход.
Третья книга - про друга Олега Вадима, помчавшегося ему на помощь и попавшего в тот же иномирный водоворот, только закинутого совсем в другое место - в южную степь, к переселяющимся с убитого континента конникам/мореходам. В силу своих выдающихся лидерских, бойцовских и прочих качеств подросток за год приключений и битв выбивается в вожди, организует вооруженное земными технологиями сопротивление данванам, а там и с Олегом нежданно встречается, очень вовремя выкупая его из рабства. В эпилоге сообщается, что сопротивление каким-то образом победило, изгнав пришельцев с планеты, что выглядит очень сомнительно - ресурсов у ребят было практически ничего.
Помимо героев-подростков, мыслей о правде и смысле жизни, героически тяжелой борьбы с врагом, в книгах Верещагина есть еще одна постоянная - тексты песен, чаще из бардовских (тогда как обычный репертуар в жанре - романсы да Высоцкий). Мне это нравится - одни песни знаю, другие нет, но знаю авторов, а третьи просто что-то новое и, возможно, интересное - повод ознакомиться в звуке.


Андрей Архипов, цикл "Волжане" (пока 2 - "Поветлужье", "Ветлужцы"). Реалистичная альтернативная история Древней Руси с попаданцами. Пятеро деревенских жителей современной России с Костромской области (три мужика, два мальца) пошли на утиную охоту да и заблудились куда-то в 12 век. Выблудиться обратно не смогли и вынуждены приживаться на месте - присоединившись к поселению переселившихся рязанцев. Ветеринар, кузнец и лесник-бывший разведчик двигают по мере скромных сил прогресс в известных им областях, помогая местным отбиться от разбойных набегов, объединиться славянам с ближними поселениями черемисов и удмуртов ради производства и дружины, как итог - выжить и разбогатеть. Чем дальше, тем о попаданцах говорится всё меньше, действие переключается на других членов нового объединения под самоназванием "ветлужцы". Первая книга посвящена обустройству в поселениях, и технологиям посвящено места не меньше, чем многочисленным персонажам. Вторая книга - о походах сборной солянки поветлужцев по окрестным землям за ресурсами, тут обильны незамысловатые (но вроде как опирающиеся на достоверные источники) экскурсы в историю.
Стиль написания как в советских исторических романах - спокойный, слегка отстраненный, корректный, без неуместных неологизмов, с некоторыми терминами из эпохи, старославянизмов в меру, диалектизмов минимум. Правда, и читается так же, отстраненно. Выбивается только погоня сборного отряда ветлужцев-мстителей за ушкуйниками и последующий поединок удмурта с новгородцем ради затягивания времени до прихода подмоги... ну или мне такие моменты по душе, вот и зацепило.

@темы: книги, попаданцы, альтернативная история, НФ где-то рядом

---

Пересвет и Ослябя

31.01.2013 в 10:40

Пишет  Бродяга-Рус:

Быль про «инока» Пересвета или как церковь к русскому подвигу примазалась
Почему про «троицких иноков» Ослябю и Пересвета молчат патерики Троице-Сергиевой обители и житие Сергия Радонежского? Почему их останки покоятся вне стен Троице-Сергиевой лавры? Чьими вассалами были в миру «брянские бояре», и когда они оказались на землях княжества Московского? И чего стоят легенды о монахах-воинах, в схимах скакавших навстречу закованным в железо ордынцам?

Любят православные публицисты помянуть Куликово поле. И если в этот момент обличает такой публицист злодеев-«неоязычников», то не преминёт заметить — мол, вот она, Русь-то матушка православная, на бой святым Сергием Радонежским благословенная, с иноком Пересветом впереди.

А где, мол, ваши язычники были, полканы да кукеры (кукеры православных публицистов особенно волнуют; не иначе, как своими во всех смыслах выдающимися мужскими качествами, не зря ведь Кураев жалуется, что у православия — женское лицо)?!
Действительно, ежели про Куликово поле судить по школьным учебникам, да по, скажем, мультфильму «Лебеди Непрядвы» (мультфильм, не спорю, и впрямь хорош) — тогда да, всё так и было — и Сергий князя благословлял, и Пересвет в одной рясе да скуфейке на бой с закованным в железо ордынцем скакал.

Только стоит обратиться к источникам. И красивая — хоть сейчас миниатюру под Палех лакируй! — картинка рассыплется. Слишком уж много загадок вокруг Пересвета. Летописи про него вообще молчат. Молчит про него и про его брата Ослябю и житие Сергия Радонежского.

А это уж просто поразительно — неужели благословение на бой с погаными ордынцами двух братьев из обители — настолько уж проходная, ничего не стоящая деталь?!

Как Сергий копал огород — важно, а как послал на бой за Отечество и веру двух парней из монастыря — ерунда? Ведь, согласно более поздним, через сто лет после битвы записанным преданиям, Сергий возложил братьям — иногда их именуют послушниками — схимы...
Современному человеку трудно понять, что тут такого уж, из ряда вон выходящего? Однако необычное, мягко говоря, в этой ситуации есть.

Церковь часто именуется воинством Христовым, и, как во всякой армии, есть в ней своя жёсткая субординация. Схимник — иначе говоря, схимонах — одно из высших званий в этой армии.

Сперва человек становится послушником — года так на три, потом его постригают, делают рясофором — ещё не монахом! — потом идёт просто монах, потом — иеромонах, а вот уж потом... Прочувствовали?

Поверить, будто обычному монаху — не говоря про послушника — надели схиму, всё равно, что поверить в то, что лейтенанта за какой-то подвиг произвели в генерал-лейтенанты. Такие превращения бывают разве что во снах кадета Биглера из «Бравого солдата Швейка».

Или вот ещё — по законам православной церкви, ни священник, ни, тем более, монах не имеют права ни при каких обстоятельствах брать в руки оружие и принимать участие в бое-вых действиях.

Бывали в истории России полковые батюшки, с крестом в руках шедшие рядом с солдатами на вражеские редуты — за что им, конечно, честь и хвала — но даже там, в гуще боя, никто из них не брался за оружие; не было у православных воинствующего монашества католиков, всех этих тамплиеров, госпитальеров, иоаннитов и прочих меченосцев.

То есть православный монах, получающий схиму и участвующий в бою с оружием в руках — это такое диво, такая двойная невидальщина, что ему бы самое место на страницах летописей и житий, рядом с хвостатыми звёздами, землетрясениями, говорящими конями и тому подобными редкостями.
Однако — молчание!

Из современных Куликовской битве памятников Пересвета упоминает одна «Задонщина», зато она совершенно молчит о Сергии и его благословении. Пересвет в ней «злачёным доспехом посвечивает».

 

Вот и все сказки про рясу или схиму! При всём нашем уважении к знаменитому художнику Васнецову, он был неправ, изображая Пересвета в схиме. Правы были советский художник Авилов и язычник Васильев, изобразившие Пересвета в доспехах русского богатыря.

 

В самых же ранних редакциях «Задонщины» Пересвета и чернецом-то вовсе не именуют. «Хоробрый Пересвет поскакивает на своём вещем сивце, свистом поля перегороди».
Хорош смиренный инок? Дальше — пуще: «а ркучи таково слово: “Лутчи бы есмя сами на свои мечи наверглися, нежели от поганых полоненым”». Картина маслом кисти Репина, «Приплыли» называется.
Православный монах проповедует самоубийство с помощью собственного меча, как предпочтительное плену.
Да ведь это — нормальная этика русского воина-язычника времён Игоря или Святослава! О русах, кидающихся на собственные клинки, лишь бы не попасть в плен к врагу, пишут грек Лев Диакон и араб ибн Мискавейх.
Да был ли он монахом-то — закрадывается нехорошее подозрение?

Если и был — то определённо не Троицкого монастыря Сергия Радонежского, потому что в синодике — поминальном перечне — Троицкой обители имя Александра Пересвета отсутствует (как, впрочем, и его брата — Родиона Осляби).
Захоронены оба героя в Старо-Симоновском монастыре на территории Москвы — вещь также совершенно невероятная, если бы они были монахами другой обители. Да как бы Троицкая обитель допустила бы, чтоб столь знаменитые и выдающиеся её братья покоились в «чужой» земле?
Между прочим, оба брата были на момент битвы отнюдь не пухлогубыми безусыми богатырями из «Лебедей Непрядвы», а людьми более, чем взрослыми.

У младшего, Осляби, был взрослый сын, погибший на поле Куликовом. Род старшего, Пересвета, также не прервался — в XVI веке на Руси появляется его дальний потомок, литовский выходец Иван Пересветов.
Но стоп! Отчего же литовский выходец?
Да оттого, что братья называются во всех источниках «боярами брянскими» или «любучанами» — выходцами из расположенного неподалёку от Брянска городка Любутска на Оке.
А во времена Куликова поля это были земли Великого княжества Литовского и Русского.
И на поле Куликовом брянские бояре могли оказаться лишь под знамёнами своего сюзерена литвина Дмитрия Ольгердовича, Брянского князя, пращура рода Трубецких, пришедшего на службу князю Московскому зимой 1379-1380 годов.

Когда ж Пересвет с Ослябею успели в монахи-то постричься?
Да ещё в монастыре, расположенном на московских землях?
Да ещё успеть за полгода пройти послух — как мы помним, трёхлетний — и «дослужиться» до схимников?
Вопросы, вопросы, вопросы... и ни на один нет ответа. Точнее есть — один на все разом.
В год Куликовской битвы ни Пересвет, ни Ослябя монахами не были. Ни Троицкого монастыря, ни какого-нибудь другого — ибо монах от всех мирских обязанностей освобождается, и, прими братья постриг на литовской земле, им незачем было следовать за своим — уже бывшим — сюзереном в Московское княжество.

Между прочим, сам Дмитрий Ольгердович был крещён-то уже в зрелом возрасте. В душах его бояр, судя по «святотатственной» реплике Пересвета, христианство также не успело пустить корней.
Как и в душе ещё одного литовского выходца, воеводы Дмитрия Боброка, перед битвою ни много, ни мало — ворожащего своему тёзке, великому князю Московскому, ещё не прозванному Донским, о победе по волчьему вою, заре и «голосу земли».
По свидетельству Гальковского, ещё в начале ХХ века русские крестьяне — кстати, из западно-русских, «литовских» во времена Пересвета Смоленских краёв — вот так, на восходе Солнца, кланялись Земле, кланялись тайно и сняв предварительно крест.
Тайну Дмитрий Иванович соблюл; любопытно, снимал ли он крест?

Ослябя, оставшийся в живых в Куликовской сече, позднее служил в боярах у ещё одного литовского выходца — митрополита Киприана, под старость же и впрямь постригся в монахи.

Так, надо думать, и появился в источниках «чернец Родион Ослябя», ну, а уж коли в «Задон-щине» (первые списки которой ни словом не намекают на монашество брянских бояр) он называет Пересвета братом, то монахи-летописцы и сделали «логический» вывод, задним числом вписав в свои ряды обоих героев Куликова поля.
И произошло это, судя по летописям и спи-скам «Задонщины», не ранее конца XV века, когда иго было уже окончательно свергнуто, и провалилась последняя попытка реставрировать его (хан Ахмат в 1480 году).
Тогда же возникло и «Сказание о Мамаевом побоище», перекроившее чуть не всю историю Куликовской Битвы «на злобу дня», и упоминания о небывалом походе на Куликово поле Ягайлы (в «Сказании...» вообще почившего за несколько лет до сечи на Непрядве Ольгерда), невесть отчего повернувшего с полдороги.

Позвольте посмеяться над распространёнными объяснениями, что свирепый воин и полководец «испугался» остатков московского войска, только что перенёсшего страшное сражение.
Это-то объясняется хорошо — соперничество Москвы с Литвой в собирании Русских земель было в разгаре, Литва — точнее, уже Речь Посполитая — стала католической и начала, на свою, в конечном счёте, голову, притеснять православных — короче, про Литву просто требовалось сказать какую-нибудь гадость.
Хотя бы просто, чтоб «замазать» активнейшее участие Андрея и Дмитрия Ольгердовичей с их подданными — Боброком, Пересветом, Ослябей — в великой победе над Ордой.

Но понятно и желание церкви прибрать к рукам имена героев Куликова поля.
Церкви тоже хотелось кое-что «замазать» — только не чужие подвиги, а собственное... м-да, тут как-то никаких цензурных определений на язык не подворачивается... ну, скажем, собственное поведение во времена ига.
Ярлыки, которыми награждали митрополитов ханы Менгу-Темир, Узбек, Джанибек и их потомки, говорят сами за себя.
Под угрозой мучительной смерти запреща-лось не только причинять какой-либо вред «церковным богомольцам» или посягать на их имущество — даже словесно оскорблять православную веру!
Против кого направлены были эти указы — ясно: до XIII века на Руси действовали капища Древних Богов.
Но лучше всего — мотивация этих суровых запретов в ханских ярлыках: «зане они за нас и за весь род наш бога молят и воинство наше укрепляют».

Что тут сказать... не говорить хочется — кричать!
Особенно хорошо читать это после того, как почитаешь душераздирающее «О разорении Рязанской земли Батыем», да вдобавок — описания раскопок сожжённых Ордой городов с детскими скелетиками в печах и распятыми останками изнасилованных и убитых женщин.

После того, как ознакомишься с сухой археологической статистикой — 75% городов и сёл северо-восточной Руси не пережили XIII века, были уничтожены полностью — это притом, что в уцелевших шла резня, выживали единицы... с описаниями рабских рынков на черноморском берегу того времени, набитыми золотоволосым, синеглазым живым товаром из Руси...
Это они за них молили своего бога! Это их воинство они укрепляли!

И действительно укрепляли — когда тверичи восстали против ордынского ига и убили сборщика податей Чолхана (Щелкана Дудентьевича из былины, который «у кого коня нет — дитя возьмёт, у кого дитя нет — жены возьмёт, у кого жены нет — самого возьмёт»... церковники, кстати, дани не платили вообще).

Когда московский князь Калита вместе с ордынцами разгромил и сжёг Тверь, а тверской князь Александр сбежал в вольный Псков, до которого не дотягивались длинные лапы Орды, митрополит Феогност под угрозой отлучения заставил псковичей выдать защитника русских людей на казнь татарам.

Вы не поверите, читатели, но ещё в XV веке церковники нисколько не скрывали этого союза с Ордой. Они им хвалились, писали посягнувшему на церковные земли Ивану III: «мнози и от неверных и нечестивых царей... зело по святых церквах побораху, не токмо в своих странах, но и в Руссийском вашем царствии, и ярлыки давали».

Не знаешь, на что пуще умиляться — на это дивное — «вашем Руссийском царствии» — прямо таки нынешняя «эта страна» — или на саму беспредельную наглость, защищающую нажитое при оккупации добро в едва освободившейся стране ссылками на законы оккупантов.
Однако вскоре Русь окончательно поставила Орду на место на Угре, и церковники — тут же, «и мужниных ещё сапог не износивши» — кинулись примазываться к победе над Ордой.

Так посмертно «постригли» в троицкие монахи полуязычников из дремучих брянских лесов, братьев-бояр Ослябю и Пересвета.
Исторический же Александр Пересвет никогда не был монахом, обитель Сергия разве что мимо проезжал.
Я знаю, что эта статья мало что изменит — как были, так и останутся бесчисленные картинки с Пересветом, вопреки всякому здравому смыслу, скачущему на врага в долгополой сутане.
Как звучали, так и будут звучать экстатиче-ские завывания штильмарков и уткиных про «подвиг схимника Пересвета, благословлённого на бой святым Сергием».
Что ж, вольному — воля, вольному — правда, а «спасённым» — их рай, их краденые герои и ворованные подвиги. Каждому своё. Я писал не для них...

Слава правде!
Слава русским воителям, Пересвету хороброму и брату его Ослябе — героям куликовской битвы!
Позор лжецам — наследникам предателей и воров!

 

Взято здесь

www.perunica.ru/ozar/1052-byl-pro-inoka-peresve...

@темы: возлеисторическое, древнерусское

---

Про саперов

Добралась до "Повелителя бури" ("The Hurt Locker"). Первый отличный фильм в новом году
Весьма добротное и красивое кино о работе группы саперов в Ираке. Не уступает "Аватару" по интересности (это для сравнения работ мужа и жены), при этом - без компьютерных спецэффектов, няшко-кошко-человечков, черно-белой расстановки персонажей, красивых речей и всеобщего пафоса... ну, почти, пафос есть на последних кадрах. А еще от него прям таки веет духом Jagged Alliance, такие знакомы типажи! Ну и малость отдает "Апокалипсисом сегодня" да "Падением черного ястреба".
Война как наркотик? Может быть, если сошлись в одно тяга к адреналину, жажда жизни - в борьбе с вывертами врагов или вызовом соратников, осознание и постоянная проверка своего профессионализма, необходимость твоей опасной работы для страны. Всё это относится к командиру группы саперов - старшему сержанту Уильяму Джеймсу (играет Джереми Реннер, надо его где-нибудь еще посмотреть). Для него война - настоящая жизнь, в отличие от мирной семейной с женой+младенцем, и живет он ее играючи, иногда чересчур безответственно. Напарник, такой же боец-профи - сержант Сэнборн, и этот всегда серьезен, потому что думает, как выжить и сколько тяжких дней до конца контракта; близость смерти таки ломает его мировоззрение и он понимает, зачем нужны дети, что он уже навоевался и хочет мирной жизни. Интересно наблюдать за переменой его отношения к Уиллу в зависимости от сумасбродности или действенности последнего, приятно видеть их слаженную и четкую работу в тандеме. Третий член группы - рядовой Элдридж, для которого этот военный контракт первый, старшие его довольно успешно учили делу, и сами же в процессе спасения подстрелили.
Интересны мне оказались именно личности, эти бойцы-контрактники-наемники в разных ситуациях войны-невойны на оккупированной территории, и, как всегда, детальная бытовая-рабочая сторона. Для большего фана - присутствуют героические и эмоциональные моменты. Политически же... Иракцы в большинстве своем поданы как партизаны-террористы; американцы постоянно зажаты страхом - ошибиться и атаковать мирного жителя, ошибиться и подпустить на удар врага.

@темы: кино, военное, возлеисторическое, зарубежье

---

Нижнетагильские танки

Как посмотрю, в Нижнем Тагиле к танкам обстоятельно относятся: спецсветофор в месте их переезда через трассу, использование бронетехники на уборке снега в общественных местах...

@темы: видео, танки и их товарищи

---

БронеКАМАЗы

"Тайфун" и "Триумф". Красота ж...

@темы: видео, танки и их товарищи

---

Ложко-вилко-гири

Замечательные столовые приборы: прокачка мышц или похудение!

@темы: хумор

---

Случайная карта + архетип

пара тестов с картинками

Сразиться на мечах

Ваш архетип - Ребенок

Ценности: веселье, беззаботность, новые возможности, юмор, оптимизм. Потребности:игра, обновление Мотивация: перспективы. Проявление архетипа: Самобытный человек, который считает, что жизнь прекрасна и удивительна. Фантазер и выдумщик, открыт ко всему новому, любит экспериментировать. Жизнь для него - радость и праздник. Видит во всем хорошее. Приятный человек, интересный и непредсказуемый. Независимый, нарушает запреты. имеет хорошую интуицию. Стиль управления: творческий. Большое внимание уделяется развитию творческого потенциала. Предположительная ориентация деятельности: изобретатель, хореограф, астролог, юморист. Лучшее проявление: индивидуалист, революционер. Худшее: анархист, бунтарь, строительство «воздушных замков», отрыв от реальности. Символ: Ангел. Воплощение: Гермес. Стихия: Воздух.

Пройти тест

@темы: тесты

---

Возлеклассическое

Вадим Шефнер, "Лачуга должника". Фантастический роман про будущее без войн и бедствий, про космические экспедиции к далеким планетам и добрых людей, про судьбоносные случайности и бездарные стишата "к случаю". Дробность текста, бытовой простой язык, добродушность автора и незамутненность его героев делают книгу легким, хоть и не изысканным, не воодушевляющим чтивом.
"Человек с пятью "не" " - фантастическо-бытовая повесть, как бы автобиография простодушного (типа Форреста Гампа) человека, жившего в СССР в середине 20 века и то и дело встречавшегося с научными и инопланетными чудесами, но воспринимавшего без удивления, а в итоге получившего на руки свою мечту - девушку с картинки из детства.

Чарльз Диккенс "Приключения Оливера Твиста". Любопытно почитать про английское общество 19 века в упрощенно-художественном изложении и современника; тут главное, самое интересное - обыденные детали. А вот сам необыкновенный сюжет - прям-таки предок мыльных опер, типа "ты мой потерянный еще до рождения брат!", "нас тянуло друг у другу не случайно, ведь я стопицот лет назад был другом твоего отца, которого ты не знал!" Ну и прочее тому подобное, отзвуки века сентиментализма и натурализма. Пока что еще читать Диккенса не тянет.

@темы: книги, проза реализма, НФ где-то рядом

---

Психотравмы российских поколений второй половины 20 века

Утащено по ссылке  cfx с lorsange.livejournal.com

ТРАВМЫ ПОКОЛЕНИЙ

Живет себе семья. Молодая совсем, только поженились, ждут ребеночка. Или только родили. А может, даже двоих успели. Любят, счастливы, полны надежд. И тут случается катастрофа. Маховики истории сдвинулись с места и пошли перемалывать народ. Чаще всего первыми в жернова попадают мужчины. Революции, войны, репрессии – первый удар по ним.

И вот уже молодая мать осталась одна. Ее удел – постоянная тревога, непосильный труд (нужно и работать, и ребенка растить), никаких особых радостей. Похоронка, «десять лет без права переписки», или просто долгое отсутствие без вестей, такое, что надежда тает. Может быть, это и не про мужа, а про брата, отца, других близких. Каково состояние матери? Она вынуждена держать себя в руках, она не может толком отдаться горю. На ней ребенок (дети), и еще много всего. Изнутри раздирает боль, а выразить ее невозможно, плакать нельзя, «раскисать» нельзя. И она каменеет. Застывает в стоическом напряжении, отключает чувства, живет, стиснув зубы и собрав волю в кулак, делает все на автомате. Или, того хуже, погружается в скрытую депрессию, ходит, делает, что положено, хотя сама хочет только одного – лечь и умереть. Ее лицо представляет собой застывшую маску, ее руки тяжелы и не гнутся. Ей физически больно отвечать на улыбку ребенка, она минимизирует общение с ним, не отвечает на его лепет. Ребенок проснулся ночью, окликнул ее – а она глухо воет в подушку. Иногда прорывается гнев. Он подполз или подошел, теребит ее, хочет внимания и ласки, она когда может, отвечает через силу, но иногда вдруг как зарычит: «Да, отстань же», как оттолкнет, что он аж отлетит. Нет, она не него злится – на судьбу, на свою поломанную жизнь, на того, кто ушел и оставил и больше не поможет.


Только вот ребенок не знает всей подноготной происходящего. Ему не говорят, что случилось (особенно если он мал). Или он даже знает, но понять не может. Единственное объяснение, которое ему в принципе может прийти в голову: мама меня не любит, я ей мешаю, лучше бы меня не было. Его личность не может полноценно формироваться без постоянного эмоционального контакта с матерью, без обмена с ней взглядами, улыбками, звуками, ласками, без того, чтобы читать ее лицо, распознавать оттенки чувств в голосе. Это необходимо, заложено природой, это главная задача младенчества. А что делать, если у матери на лице депрессивная маска? Если ее голос однообразно тусклый от горя, или напряжено звенящий от тревоги?


Пока мать рвет жилы, чтобы ребенок элементарно выжил, не умер от голода или болезни, он растет себе, уже травмированный. Не уверенный, что его любят, не уверенный, что он нужен, с плохо развитой эмпатией. Даже интеллект нарушается в условиях депривации. Помните картину «Опять двойка»? Она написана в 51. Главному герою лет 11 на вид. Ребенок войны, травмированный больше, чем старшая сестра, захватившая первые годы нормальной семейной жизни, и младший брат, любимое дитя послевоенной радости – отец живой вернулся. На стене – трофейные часы. А мальчику трудно учиться.


Конечно, у всех все по-разному. Запас душевных сил у разных женщин разный. Острота горя разная. Характер разный. Хорошо, если у матери есть источники поддержки – семья, друзья, старшие дети. А если нет? Если семья оказалась в изоляции, как «враги народа», или в эвакуации в незнакомом месте? Тут или умирай, или каменей, а как еще выжить?


Идут годы, очень трудные годы, и женщина научается жить без мужа. «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». Конь в юбке. Баба с яйцами. Назовите как хотите, суть одна. Это человек, который нес-нес непосильную ношу, да и привык. Адаптировался. И по-другому уже просто не умеет. Многие помнят, наверное, бабушек, которые просто физически не могли сидеть без дела. Уже старенькие совсем, все хлопотали, все таскали сумки, все пытались рубить дрова. Это стало способом справляться с жизнью. Кстати, многие из них стали настолько стальными – да, вот такая вот звукопись – что прожили очень долго, их и болезни не брали, и старость. И сейчас еще живы, дай им Бог здоровья.


В самом крайнем своем выражении, при самом ужасном стечении событий, такая женщина превращалась в монстра, способного убить своей заботой. И продолжала быть железной, даже если уже не было такой необходимости, даже если потом снова жила с мужем, и детям ничего не угрожало. Словно зарок выполняла.

Ярчайший образ описан в книге Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом».

А вот что пишет о «Страшной бабе» Екатерина Михайлова («Я у себя одна» книжка называется): «Тусклые волосы, сжатый в ниточку рот…, чугунный шаг… Скупая, подозрительная, беспощадная, бесчувственная. Она всегда готова попрекнуть куском или отвесить оплеуху: «Не напасешься на вас, паразитов. Ешь, давай!»…. Ни капли молока не выжать из ее сосцов, вся она сухая и жесткая…» Там еще много очень точного сказано, и если кто не читал эти две книги, то надо обязательно.


Самое страшное в этой патологически измененной женщине – не грубость, и не властность. Самое страшное – любовь. Когда, читая Санаева, понимаешь, что это повесть о любви, о такой вот изуродованной любви, вот когда мороз-то продирает. У меня была подружка в детстве, поздний ребенок матери, подростком пережившей блокаду. Она рассказывала, как ее кормили, зажав голову между голенями и вливая в рот бульон. Потому что ребенок больше не хотел и не мог, а мать и бабушка считали, что надо. Их так пережитый голод изнутри грыз, что плач живой девочки, родной, любимой, голос этого голода перекрыть не мог.


А другую мою подружку мама брала с собой, когда делала подпольные аборты. И она показывала маленькой дочке полный крови унитаз со словами: вот, смотри, мужики-то, что они с нами делают. Вот она, женская наша доля. Хотела ли она травмировать дочь? Нет, только уберечь. Это была любовь.


А самое ужасное – что черты «Страшной бабы» носит вся наша система защиты детей до сих пор. Медицина, школа, органы опеки. Главное – чтобы ребенок был «в порядке». Чтобы тело было в безопасности. Душа, чувства, привязанности – не до этого. Спасти любой ценой. Накормить и вылечить. Очень-очень медленно это выветривается, а нам-то в детстве по полной досталось, няньку, которая половой тряпкой по лицу била, кто не спал днем, очень хорошо помню.


Но оставим в стороне крайние случаи. Просто женщина, просто мама. Просто горе. Просто ребенок, выросший с подозрением, что не нужен и нелюбим, хотя это неправда и ради него только и выжила мама и вытерпела все. И он растет, стараясь заслужить любовь, раз она ему не положена даром. Помогает. Ничего не требует. Сам собой занят. За младшими смотрит. Добивается успехов. Очень старается быть полезным. Только полезных любят. Только удобных и правильных. Тех, кто и уроки сам сделает, и пол в доме помоет, и младших уложит, ужин к приходу матери приготовит. Слышали, наверное, не раз такого рода рассказы про послевоенное детство? «Нам в голову прийти не могло так с матерью разговаривать!» — это о современной молодежи. Еще бы. Еще бы. Во-первых, у железной женщины и рука тяжелая. А во-вторых — кто ж будет рисковать крохами тепла и близости? Это роскошь, знаете ли, родителям грубить.


Травма пошла на следующий виток.

***

Настанет время, и сам этот ребенок создаст семью, родит детей. Годах примерно так в 60-х. Кто-то так был «прокатан» железной матерью, что оказывался способен лишь воспроизводить ее стиль поведения. Надо еще не забывать, что матерей-то многие дети не очень сильно и видели, в два месяца – ясли, потом пятидневка, все лето – с садом на даче и т.д. То есть «прокатывала» не только семья, но и учреждения, в которых «Страшных баб» завсегда хватало.


Но рассмотрим вариант более благополучный. Ребенок был травмирован горем матери, но вовсе душу ему не отморозило. А тут вообще мир и оттепель, и в космос полетели, и так хочется жить, и любить, и быть любимым. Впервые взяв на руки собственного, маленького и теплого ребенка, молодая мама вдруг понимает: вот он. Вот тот, кто наконец-то полюбит ее по-настоящему, кому она действительно нужна. С этого момента ее жизнь обретает новый смысл. Она живет ради детей. Или ради одного ребенка, которого она любит так страстно, что и помыслить не может разделить эту любовь еще на кого-то. Она ссорится с собственной матерью, которая пытается отстегать внука крапивой – так нельзя. Она обнимает и целует свое дитя, и спит с ним вместе, и не надышится на него, и только сейчас, задним числом осознает, как многого она сама была лишена в детстве. Она поглощена этим новым чувством полностью, все ее надежды, чаяния – все в этом ребенке. Она «живет его жизнью», его чувствами, интересами, тревогами. У них нет секретов друг о друга. С ним ей лучше, чем с кем бы то ни было другим.


И только одно плохо – он растет. Стремительно растет, и что же потом? Неужто снова одиночество? Неужто снова – пустая постель? Психоаналитики тут бы много чего сказали, про перемещенный эротизм и все такое, но мне сдается, что нет тут никакого эротизма особого. Лишь ребенок, который натерпелся одиноких ночей и больше не хочет. Настолько сильно не хочет, что у него разум отшибает. «Я не могу уснуть, пока ты не придешь». Мне кажется, у нас в 60-70-е эту фразу чаще говорили мамы детям, а не наоборот.


Что происходит с ребенком? Он не может не откликнуться на страстный запрос его матери о любви. Это вывшее его сил. Он счастливо сливается с ней, он заботится, он боится за ее здоровье. Самое ужасное – когда мама плачет, или когда у нее болит сердце. Только не это. «Хорошо, я останусь, мама. Конечно, мама, мне совсем не хочется на эти танцы». Но на самом деле хочется, ведь там любовь, самостоятельная жизнь, свобода, и обычно ребенок все-таки рвет связь, рвет больно, жестко, с кровью, потому что добровольно никто не отпустит. И уходит, унося с собой вину, а матери оставляя обиду. Ведь она «всю жизнь отдала, ночей не спала». Она вложила всю себя, без остатка, а теперь предъявляет вексель, а ребенок не желает платить. Где справедливость? Тут и наследство «железной» женщины пригождается, в ход идут скандалы, угрозы, давление. Как ни странно, это не худший вариант. Насилие порождает отпор и позволяет-таки отделиться, хоть и понеся потери.


Некоторые ведут свою роль так искусно, что ребенок просто не в силах уйти. Зависимость, вина, страх за здоровье матери привязывают тысячами прочнейших нитей, про это есть пьеса Птушкиной «Пока она умирала», по которой гораздо более легкий фильм снят, там Васильева маму играет, а Янковский – претендента на дочь. Каждый Новый год показывают, наверное, видели все. А лучший – с точки зрения матери – вариант, если дочь все же сходит ненадолго замуж и останется с ребенком. И тогда сладкое единение можно перенести на внука и длить дальше, и, если повезет, хватит до самой смерти.


И часто хватает, поскольку это поколение женщин гораздо менее здорово, они часто умирают намного раньше, чем их матери, прошедшие войну. Потому что стальной брони нет, а удары обиды разрушают сердце, ослабляют защиту от самых страшных болезней. Часто свои неполадки со здоровьем начинают использовать как неосознанную манипуляцию, а потом трудно не заиграться, и вдруг все оказывается по настоящему плохо. При этом сами они выросли без материнской внимательной нежной заботы, а значит, заботиться о себе не привыкли и не умеют, не лечатся, не умеют себя баловать, да, по большому счету, не считают себя такой уж большой ценностью, особенно если заболели и стали «бесполезны».


Но что-то мы все о женщинах, а где же мужчины? Где отцы? От кого-то же надо было детей родить?


С этим сложно. Девочка и мальчик, выросшие без отцов, создают семью. Они оба голодны на любовь и заботу. Она оба надеются получить их от партнера. Но единственная модель семьи, известная им – самодостаточная «баба с яйцами», которой, по большому счету, мужик не нужен. То есть классно, если есть, она его любит и все такое. Но по-настоящему он ни к чему, не пришей кобыле хвост, розочка на торте. «Посиди, дорогой, в сторонке, футбол посмотри, а то мешаешь полы мыть. Не играй с ребенком, ты его разгуливаешь, потом не уснет. Не трогай, ты все испортишь. Отойди, я сама» И все в таком духе. А мальчики-то тоже мамами выращены. Слушаться привыкли. Психоаналитики бы отметили еще, что с отцом за маму не конкурировали и потому мужчинами себя не почувствовали. Ну, и чисто физически в том же доме нередко присутствовала мать жены или мужа, а то и обе. А куда деваться? Поди тут побудь мужчиной…


Некоторые мужчины находили выход, становясь «второй мамой». А то и единственной, потому что сама мама-то, как мы помним, «с яйцами» и железом погромыхивает. В самом хорошем варианте получалось что-то вроде папы дяди Федора: мягкий, заботливый, чуткий, все разрешающий. В промежуточном – трудоголик, который просто сбегал на работу от всего от этого. В плохом — алкоголик. Потому что мужчине, который даром не нужен своей женщине, который все время слышит только «отойди, не мешай», а через запятую «что ты за отец, ты совершенно не занимаешься детьми» (читай «не занимаешься так, как Я считаю нужным»), остается или поменять женщину – а на кого, если все вокруг примерно такие? – или уйти в забытье.


С другой стороны, сам мужчина не имеет никакой внятной модели ответственного отцовства. На их глазах или в рассказах старших множество отцов просто встали однажды утром и ушли – и больше не вернулись. Вот так вот просто. И ничего, нормально. Поэтому многие мужчины считали совершенно естественным, что, уходя из семьи, они переставали иметь к ней отношение, не общались с детьми, не помогали. Искренне считали, что ничего не должны «этой истеричке», которая осталась с их ребенком, и на каком-то глубинном уровне, может, были и правы, потому что нередко женщины просто юзали их, как осеменителей, и дети были им нужнее, чем мужики. Так что еще вопрос, кто кому должен. Обида, которую чувствовал мужчина, позволяла легко договориться с совестью и забить, а если этого не хватало, так вот ведь водка всюду продается.


Ох, эти разводы семидесятых — болезненные, жестокие, с запретом видеться с детьми, с разрывом всех отношений, с оскорблениями и обвинениями. Мучительное разочарование двух недолюбленных детей, которые так хотели любви и счастья, столько надежд возлагали друг на друга, а он/она – обманул/а, все не так, сволочь, сука, мразь… Они не умели налаживать в семье круговорот любви, каждый был голоден и хотел получать, или хотел только отдавать, но за это – власти. Они страшно боялись одиночества, но именно к нему шли, просто потому, что, кроме одиночества никогда ничего не видели.


В результате – обиды, душевные раны, еще больше разрушенное здоровье, женщины еще больше зацикливаются на детях, мужчины еще больше пьют.


У мужчин на все это накладывалась идентификация с погибшими и исчезнувшими отцами. Потому что мальчику надо, жизненно необходимо походить на отца. А что делать, если единственное, что о нем известно – что он погиб? Был очень смелым, дрался с врагами – и погиб? Или того хуже – известно только, что умер? И о нем в доме не говорят, потому что он пропал без вести, или был репрессирован? Сгинул – вот и вся информация? Что остается молодому парню, кроме суицидального поведения? Выпивка, драки, сигареты по три пачки в день, гонки на мотоциклах, работа до инфаркта. Мой отец был в молодости монтажник-высотник. Любимая фишка была – работать на высоте без страховки. Ну, и все остальное тоже, выпивка, курение, язва. Развод, конечно, и не один. В 50 лет инфаркт и смерть. Его отец пропал без вести, ушел на фронт еще до рождения сына. Неизвестно ничего, кроме имени, ни одной фотографии, ничего.


Вот в таком примерно антураже растут детки, третье уже поколение.

В моем классе больше, чем у половины детей родители были в разводе, а из тех, кто жил вместе, может быть, только в двух или трех семьях было похоже на супружеское счастье. Помню, как моя институтская подруга рассказывала, что ее родители в обнимку смотрят телевизор и целуются при этом. Ей было 18, родили ее рано, то есть родителям было 36-37. Мы все были изумлены. Ненормальные, что ли? Так не бывает!


Естественно, соответствующий набор слоганов: «Все мужики – сволочи», «Все бабы – суки», «Хорошее дело браком не назовут». А что, жизнь подтверждала. Куда ни глянь…


Но случилось и хорошее. В конце 60-х матери получили возможность сидеть с детьми до года. Они больше не считались при этом тунеядками. Вот кому бы памятник поставить, так автору этого нововведения. Не знаю только, кто он. Конечно, в год все равно приходилось отдавать, и это травмировало, но это уже несопоставимо, и об этой травме в следующий раз. А так-то дети счастливо миновали самую страшную угрозу депривации, самую калечащую – до года. Ну, и обычно народ крутился еще потом, то мама отпуск возьмет, то бабушки по очереди, еще выигрывали чуток. Такая вот игра постоянная была – семья против «подступающей ночи», против «Страшной бабы», против железной пятки Родины-матери. Такие кошки-мышки.


А еще случилось хорошее – отдельно жилье стало появляться. Хрущобы пресловутые. Тоже поставим когда-нибудь памятник этим хлипким бетонным стеночкам, которые огромную роль выполнили – прикрыли наконец семью от всевидящего ока государства и общества. Хоть и слышно было все сквозь них, а все ж какая-никакая – автономия. Граница. Защита. Берлога. Шанс на восстановление.


Третье поколение начинает свою взрослую жизнь со своим набором травм, но и со своим довольно большим ресурсом. Нас любили. Пусть не так, как велят психологи, но искренне и много. У нас были отцы. Пусть пьющие и/или «подкаблучники» и/или «бросившие мать козлы» в большинстве, но у них было имя, лицо и они нас тоже по своему любили. Наши родители не были жестоки. У нас был дом, родные стены.


Не у все все одинаково, конечно, были семье более и менее счастливые и благополучные.

Но в общем и целом.


Короче, с нас причитается.


***

Итак, третье поколение. Не буду здесь жестко привязываться к годам рождения, потому что кого-то родили в 18, кого-то – в 34, чем дальше, тем больше размываются отчетливые «берега» потока. Здесь важна передача сценария, а возраст может быть от 50 до 30. Короче, внуки военного поколения, дети детей войны.


«С нас причитается» — это, в общем, девиз третьего поколения. Поколения детей, вынужденно ставших родителями собственных родителей. В психологии такое называется «парентификация».


А что было делать? Недолюбленные дети войны распространяли вокруг столь мощные флюиды беспомощности, что не откликнуться было невозможно. Поэтому дети третьего поколения были не о годам самостоятельны и чувствовали постоянную ответственность за родителей. Детство с ключом на шее, с первого класса самостоятельно в школу – в музыкалку – в магазин, если через пустырь или гаражи – тоже ничего. Уроки сами, суп разогреть сами, мы умеем. Главное, чтобы мама не расстраивалась. Очень показательны воспоминания о детстве: «Я ничего у родителей не просила, всегда понимала, что денег мало, старалась как-то зашить, обойтись», «Я один раз очень сильно ударился головой в школе, было плохо, тошнило, но маме не сказал – боялся расстроить. Видимо, было сотрясение, и последствия есть до сих пор», «Ко мне сосед приставал, лапать пытался, то свое хозяйство показывал. Но я маме не говорила, боялась, что ей плохо с сердцем станет», «Я очень по отцу тосковал, даже плакал потихоньку. Но маме говорил, что мне хорошо и он мне совсем не нужен. Она очень зилась на него после развода». У Дины Рубинной есть такой рассказ пронзительный «Терновник». Классика: разведенная мама, шестилетний сын, самоотверженно изображающий равнодушие к отцу, которого страстно любит. Вдвоем с мамой, свернувшись калачиком, в своей маленькой берлоге против чужого зимнего мира. И это все вполне благополучные семьи, бывало и так, что дети искали пьяных отцов по канавам и на себе притаскивали домой, а мамочку из петли вытаскивали собственными руками или таблетки от нее прятали. Лет эдак в восемь.


А еще разводы, как мы помним, или жизнь в стиле кошка с собакой» (ради детей, конечно). И дети-посредники, миротворцы, которые душу готовы продать, чтобы помирить родителей, чтобы склеить снова семейное хрупкое благополучие. Не жаловаться, не обострять, не отсвечивать, а то папа рассердится, а мама заплачет, и скажет, что «лучше бы ей сдохнуть, чем так жить», а это очень страшно. Научиться предвидеть, сглаживать углы, разряжать обстановку. Быть всегда бдительным, присматривать за семьей. Ибо больше некому.


Символом поколения можно считать мальчика дядю Федора из смешного мультика. Смешной-то смешной, да не очень. Мальчик-то из всей семьи самый взрослый. А он еще и в школу не ходит, значит, семи нет. Уехал в деревню, живет там сам, но о родителях волнуется. Они только в обморок падают, капли сердечные пьют и руками беспомощно разводят.


Или помните мальчика Рому из фильма«Вам и не снилось»? Ему 16, и он единственный взрослый из всех героев фильма. Его родители – типичные «дети войны», родители девочки – «вечные подростки», учительница, бабушка… Этих утешить, тут поддержать, тех помирить, там помочь, здесь слезы вытереть. И все это на фоне причитаний взрослых, мол, рано еще для любви. Ага, а их всех нянчить – в самый раз.


Так все детство. А когда настала пора вырасти и оставить дом – муки невозможной сепарации, и вина, вина, вина, пополам со злостью, и выбор очень веселый: отделись – и это убьет мамочку, или останься и умри как личность сам.


Впрочем, если ты останешься, тебе все время будут говорить, что нужно устраивать собственную жизнь, и что ты все делаешь не так, нехорошо и неправильно, иначе уже давно была бы своя семья. При появлении любого кандидата он, естественно, оказывался бы никуда не годным, и против него начиналась бы долгая подспудная война до победного конца. Про это все столько есть фильмов и книг, что даже перечислять не буду.


Интересно, что при все при этом и сами они, и их родители воспринимали свое детство как вполне хорошее. В самом деле: дети любимые, родители живы, жизнь вполне благополучная. Впервые за долгие годы – счастливое детство без голода, эпидемий, войны и всего такого.


Ну, почти счастливое. Потому что еще были детский сад, часто с пятидневкой, и школа, и лагеря и прочие прелести советского детства, которые были кому в масть, а кому и не очень. И насилия там было немало, и унижений, а родители-то беспомощные, защитить не могли. Или даже на самом деле могли бы, но дети к ним не обращались, берегли. Я вот ни разу маме не рассказывала, что детском саду тряпкой по морде бьют и перловку через рвотные спазмы в рот пихают. Хотя теперь, задним числом, понимаю, что она бы, пожалуй, этот сад разнесла бы по камешку. Но тогда мне казалось – нельзя.


Это вечная проблема – ребенок некритичен, он не может здраво оценить реальное положение дел. Он все всегда принимает на свой счет и сильно преувеличивает. И всегда готов принести себя в жертву. Так же, как дети войны приняли обычные усталость и горе за нелюбовь, так же их дети принимали некоторую невзрослость пап и мам за полную уязвимость и беспомощность. Хотя не было этого в большинстве случаев, и вполне могли родители за детей постоять, и не рассыпались бы, не умерили от сердечного приступа. И соседа бы укоротили, и няньку, и купили бы что надо, и разрешили с папой видеться. Но – дети боялись. Преувеличивали, перестраховывались. Иногда потом, когда все раскрывалось, родители в ужасе спрашивали: «Ну, почему ты мне сказал? Да я бы, конечно…» Нет ответа. Потому что – нельзя. Так чувствовалось, и все.


Третье поколение стало поколением тревоги, вины, гиперответственности. У всего этого были свои плюсы, именно эти люди сейчас успешны в самых разных областях, именно они умеют договариваться и учитывать разные точки зрения. Предвидеть, быть бдительными, принимать решения самостоятельно, не ждать помощи извне – сильные стороны. Беречь, заботиться, опекать.


Но есть у гиперотвественности, как у всякого «гипер» и другая сторона. Если внутреннему ребенку военных детей не хватало любви и безопасности, то внутреннему ребенку «поколения дяди Федора» не хватало детскости, беззаботности. А внутренний ребенок – он свое возьмет по-любому, он такой. Ну и берет. Именно у людей этого поколения часто наблюдается такая штука, как «агрессивно-пассивное поведение». Это значит, что в ситуации «надо, но не хочется» человек не протестует открыто: «не хочу и не буду!», но и не смиряется «ну, надо, так надо». Он всякими разными, порой весьма изобретательными способами, устраивает саботаж. Забывает, откладывает на потом, не успевает, обещает и не делает, опаздывает везде и всюду и т. п. Ох, начальники от этого воют прямо: ну, такой хороший специалист, профи, умница, талант, но такой неорганизованный…


Часто люди этого поколения отмечают у себя чувство, что они старше окружающих, даже пожилых людей. И при этом сами не ощущают себя «вполне взрослыми», нет «чувства зрелости». Молодость как-то прыжком переходит в пожилой возраст. И обратно, иногда по нескольку раз в день.


Еще заметно сказываются последствия «слияния» с родителями, всего этого «жить жизнью ребенка». Многие вспоминают, что в детстве родители и/или бабушки не терпели закрытых дверей: «Ты что, что-то скрываешь?». А врезать в свою дверь защелку было равносильно «плевку в лицо матери». Ну, о том, что нормально проверить карманы, стол, портфель и прочитать личный дневник… Редко какие родители считали это неприемлемым. Про сад и школу вообще молчу, одни туалеты чего стоили, какие нафиг границы… В результате дети, выросший в ситуации постоянного нарушения границ, потом блюдут эти границы сверхревностно. Редко ходят в гости и редко приглашают к себе. Напрягает ночевка в гостях (хотя раньше это было обычным делом). Не знают соседей и не хотят знать – а вдруг те начнут в друзья набиваться? Мучительно переносят любое вынужденное соседство (например, в купе, в номере гостиницы), потому что не знают, не умеют ставить границы легко и естественно, получая при этом удовольствие от общения, и ставят «противотанковые ежи» на дальних подступах.


А что с семьей? Большинство и сейчас еще в сложных отношения со своими родителями (или их памятью), у многих не получилось с прочным браком, или получилось не с первой попытки, а только после отделения (внутреннего) от родителей.


Конечно, полученные и усвоенный в детстве установки про то, что мужики только и ждут, чтобы «поматросить и бросить», а бабы только и стремятся, что «подмять под себя», счастью в личной жизни не способствуют. Но появилась способность «выяснять отношения», слышать друг друга, договариваться. Разводы стали чаще, поскольку перестали восприниматься как катастрофа и крушение всей жизни, но они обычно менее кровавые, все чаще разведенные супруги могут потом вполне конструктивно общаться и вместе заниматься детьми.


Часто первый ребенок появлялся в быстротечном «осеменительском» браке, воспроизводилась родительская модель. Потом ребенок отдавался полностью или частично бабушке в виде «откупа», а мама получала шанс таки отделиться и начать жить своей жизнью. Кроме идеи утешить бабушку, здесь еще играет роль многократно слышанное в детстве «я на тебя жизнь положила». То есть люди выросли с установкой, что растить ребенка, даже одного – это нечто нереально сложное и героическое. Часто приходится слышать воспоминания, как тяжело было с первенцем. Даже у тех, кто родил уже в эпоху памперсов, питания в баночках, стиральных машин-автоматов и прочих прибамбасов. Не говоря уже о центральном отоплении, горячей воде и прочих благах цивилизации. «Я первое лето провела с ребенком на даче, муж приезжал только на выходные. Как же было тяжело! Я просто плакала от усталости» Дача с удобствами, ни кур, ни коровы, ни огорода, ребенок вполне здоровый, муж на машине привозит продукты и памперсы. Но как же тяжело!


А как же не тяжело, если известны заранее условия задачи: «жизнь положить, ночей не спать, здоровье угробить». Тут уж хочешь — не хочешь… Эта установка заставляет ребенка бояться и избегать. В результате мама, даже сидя с ребенком, почти с ним не общается и он откровенно тоскует. Нанимаются няни, они меняются, когда ребенок начинает к ним привязываться – ревность! – и вот уже мы получаем новый круг – депривированого, недолюбленного ребенка, чем-то очень похожего на того, военного, только войны никакой нет. Призовой забег. Посмотрите на детей в каком-нибудь дорогом пансионе полного содержания. Тики, энурез, вспышки агрессии, истерики, манипуляции. Детдом, только с английским и теннисом. А у кого нет денег на пансион, тех на детской площадке в спальном районе можно увидеть. «Куда полез, идиот, сейчас получишь, я потом стирать должна, да?» Ну, и так далее, «сил моих на тебя нет, глаза б мои тебя не видели», с неподдельной ненавистью в голосе. Почему ненависть? Так он же палач! Он же пришел, чтобы забрать жизнь, здоровье, молодость, так сама мама сказала!


Другой вариант сценария разворачивает, когда берет верх еще одна коварная установка гиперответственных: все должно быть ПРАВИЛЬНО! Наилучшим образом! И это – отдельная песня. Рано освоившие родительскую роль «дяди Федоры» часто бывают помешаны на сознательном родительстве. Господи, если они осилили в свое время родительскую роль по отношению к собственным папе с мамой, неужели своих детей не смогут воспитать по высшему разряду? Сбалансированное питание, гимнастика для грудничков, развивающие занятия с года, английский с трех. Литература для родителей, читаем, думаем, пробуем. Быть последовательными, находить общий язык, не выходить из себя, все объяснять, ЗАНИМАТЬСЯ РЕБЕНКОМ.


И вечная тревога, привычная с детства – а вдруг что не так? А вдруг что-то не учли? а если можно было и лучше? И почему мне не хватает терпения? И что ж я за мать (отец)?


В общем, если поколение детей войны жило в уверенности, что они – прекрасные родители, каких поискать, и у их детей счастливое детство, то поколение гиперответственных почти поголовно поражено «родительским неврозом». Они (мы) уверены, что они чего-то не учли, не доделали, мало «занимались ребенком (еще и работать посмели, и карьеру строить, матери-ехидны), они (мы) тотально не уверенны в себе как в родителях, всегда недовольны школой, врачами, обществом, всегда хотят для своих детей больше и лучше.


Несколько дней назад мне звонила знакомая – из Канады! – с тревожным вопросом: дочка в 4 года не читает, что делать? Эти тревожные глаза мам при встрече с учительницей – у моего не получаются столбики! «А-а-а, мы все умрем!», как любит говорить мой сын, представитель следующего, пофигистичного, поколения. И он еще не самый яркий, так как его спасла непроходимая лень родителей и то, что мне попалась в свое время книжка Никитиных, где говорилось прямым текстом: мамашки, не парьтесь, делайте как вам приятно и удобно и все с дитем будет хорошо. Там еще много всякого говорилось, что надо в специальные кубики играть и всяко развивать, но это я благополучно пропустила Оно само развилось до вполне приличных масштабов.


К сожалению, у многих с ленью оказалось слабовато. И родительствовали они со страшной силой и по полной программе. Результат невеселый, сейчас вал обращений с текстом «Он ничего не хочет. Лежит на диване, не работает и не учится. Сидит, уставившись в компьютер. Ни за что не желает отвечать. На все попытки поговорить огрызается.». А чего ему хотеть, если за него уже все отхотели? За что ему отвечать, если рядом родители, которых хлебом не корми – дай поотвечать за кого-нибудь? Хорошо, если просто лежит на диване, а не наркотики принимает. Не покормить недельку, так, может, встанет. Если уже принимает – все хуже.


Но это поколение еще только входит в жизнь, не будем пока на него ярлыки вешать. Жизнь покажет.


Чем дальше, чем больше размываются «берега», множатся, дробятся, причудливо преломляются последствия пережитого. Думаю, к четвертому поколению уже гораздо важнее конкретный семейный контекст, чем глобальная прошлая травма. Но нельзя не видеть, что многое из сегодняшнего дня все же растет из прошлого.


© Людмила Петрановская.

@темы: возлеисторическое, социальное, психология