Генерал Лебедь на берегах Днестра

[Ingris]

Генерал Лебедь на берегах Днестра. Воспоминания публициста Анатолия Холодюка о бывшем командарме российской 14-й армии генерал-лейтенанте Александре Лебеде. Автор - непосредственный свидетель и участник событий в Приднестровье,
Анатолий Холодюк родился в 1946 году в Молдавии. Будучи доцентом Тираспольского университета, параллельно работал в СМИ: диктор и репортер "Радио Приднестровья", корреспондент газеты "Днестровская правда", внештатный корреспондент "ИТАР-ТАСС", ФРАНС-ПРЕСС, радио "Свобода".
В 1991-1995 годах освещал в СМИ события в Приднестровском регионе Молдовы. Как офицер запаса в 1992-м был призван в 14-ю российскую армию, где несколько месяцев выполнял функции военного корреспондента. Автор книг и статей по педагогике. С 1995 года живет в Баварии (Мюнхен). Корреспондент русскоязычных газет и журналов в Германии, а также русской программы Берлинского радио (SFB).

Ч. 1. "Александр Иванович! Я - из Приднестровья!"
www.nm.md/daily/article/2002/05/31/0807.html

Впервые в гражданском костюме, а не в военной форме я увидел Лебедя в Мюнхене, в университетском зале "Aula" во время его выступления с лекцией в январе 1997 года. О его предстоящем визите в ФРГ случайно узнал от бывшего сотрудника радиостанции "Свобода" Глеба Рара, известившего не без гордости в одной компании, что "российскую знаменитость" будет сопровождать из Бонна в Баварию его сын Александр. Зная из доверительных бесед с коллегами-журналистами, оставшимися в Мюнхене после переезда радиостанции в Прагу, что Александр выполнял на радио функции "добровольного консультанта по оборонительным вопросам", я тоже вместе с ними выражал недоумение и поддакивал в унисон: "Знал бы Лебедь, в чьи объятия и куда он попал?!"
На университетском подиуме у Александра Ивановича была привычная поза, знакомая мне по Тирасполю - твердо и широко расставленные ноги, как у десантника, приземлившегося в незнакомой местности. Костюм, белая рубашка с галстуком явно подходили его фигуре и раздобревшему лицу, где, как мне казалось из зала, был наложен тональный грим или прилипла пудра. Значит, и российские политики почувствовали вкус и значение макияжа и стали прибегать к нему за помощью, готовясь к выступлению в многолюдной аудитории. Изменились в лучшую сторону его прическа, мимика и кинетика движений. Он был спокойным и не выпячивал челюсть, однако во время выступления улыбка на его лице смещалась влево, когда он искренне рассказывал баварцам о России - "больной стране с больным президентом". Публика почувствовала силу его мужественного голоса, а в синхронном переводе и народную мудрость его крепких слов и выражений. Правда, оратор несколько раз не к месту вставлял в свой рассказ дежурную прибаутку "Каждый баран должен носить свои рога".
Грубо и предательски отравленный указом президента Ельцина в отставку с поста секретаря Совета безопасности Российской Федерации и помощника президента по национальной безопасности, Александр Лебедь держался в Мюнхене как и подобает военному человеку - достойно и по-мужски. Как бы не язвили его оппоненты и недуги, сравнивая его то с Пиночетом, то с "узником из Бутырки", но именно он, Лебедь, а никто другой в России, остановил на периметре границ развалившегося Союза две войны - в Чечне и в моем Приднестровье.
Внимание и интерес немецкой прессы к российскому гостю и его визиту в Германию были достаточно высоки. Пятиминутный рассказ о пребывании генерала Лебедя на баварской земле заказал мне редактор русской программы Берлинского радио - "Sender Freies Berlin" - Олег Зиньковский. Сразу же после выступления Лебедя я срочно поспешил домой, где расшифровал на бумаге диктофонную запись и набросал примерный текст репортажа. Несмотря на поздний час, вышел на улицу и, как обещал, позвонил из телефона-автомата в Приднестровье, где ждал моего звонка комендант Тираспольского военного гарнизона полковник Михаил Бергман - соратник генерала Лебедя по службе и борьбе с коррупцией и преступностью в регионе. Коменданта застал на его даче и он радовался успеху "папы" - так по-отечески называли за глаза Лебедя в 14-й армии его приближенные офицеры. Бергман подробно расспрашивал о реакции местных средств массовой информации на визит Лебедя в Германию, его интересовали все детали, связанные с выступление "папы" в университете. Наша беседа продолжалась до тех пор, пока не обесточилась 50-тимарковая телефонная карточка, разъединившая Мюнхен и Приднестровье. Запомнил и последние слова полковника:
- "Папа" из Баварии летит в Америку! Да, а как ты ему?
Я промолчал в ответ. Не говорить же мне ему, что в эмиграции постигаю мучения пойманной птицы - того же лебедя! Я долго не мог уснуть и ходил по улицам Швабинга, а голову мучили осколки воспоминаний о жизни в Тирасполе и стихи Г.Иванова, отражавшие в тот вечер мое душевное состояние:
Я хотел бы улыбнуться.
Отдохнуть, домой вернуться...
Я хотел бы так немного,
То, что есть почти у всех,
То, что мне просить у Бога
И бессмыслица, и грех.
Мне так и не удалось в здании университета поговорить с Александром Ивановичем. Он покидал зал и, кажется, был доволен не только своей лекцией, но и оказанным ему вниманием со стороны баварцев. В центральном проходе толпа широко расступилась и аплодировала ему. Публика, заметившая в этом русском политике какое-то "грубое очарование", оценивающе изучала генерала и восторженно оглядывала его супругу, которую он нежно держал за руку. С блокнотом и диктофоном в руках я тоже устремился с толпой за Лебедем и почему-то громко обратился к нему:
- Александр Иванович! Я - из Приднестровья!
Первой отреагировала на эти слова Инна Александровна. Увидев меня, она сразу улыбнулась. Узнал и достаточно сдержанно улыбнулся Александр Иванович. На нас нацелились телекамеры и я решил передать только открытку с видом Мюнхена, где указал свой телефон и адрес в надежде на короткую встречу или хотя бы телефонный разговор. Однако мне никто не позвонил, у Лебедя был плотный график встреч во время краткого пребывания в Мюнхене. Не взял я даже у него краткого интервью для радио.
Несколько позже замредактора "Deutsch-Russische Zeitung" Александр Мангайм признался, что ему в здании баварского правительства удалось взять интервью у генерала, ставшего подписчиком этой мюнхенской газеты. Лебедь якобы кивком головы ответил на его вопрос, что ему известно об авторе этих строк, получившем от властей ФРГ статус политического беженца из Молдовы и Приднестровья. Это произошло уже после ухода генерала в отставку в июне 1995 года, когда Лебедь не согласился с приказом Минобороны России о реорганизации 14-й армии, дислоцированной в Приднестровье. Не раз я размышлял над скрытым подтекстом вопроса Лебедю бывшего корреспондента "Свободы", но к однозначному ответу так и не пришел.
Лебедь прилетел в Баварию
Александр Иванович был, наверно, на пути в США,. когда русская программа берлинского радио передавала в эфир мой радиоматериал из Мюнхена:
"Столицу Баварии - Мюнхен посетил генерал Александр Лебедь. Повышенный интерес к его личности будировала местная пресса, полярно представлявшая политический портрет известного генерала, который во время пребывания в Мюнхене, неоднократно и на всех уровнях подчеркивал, что вслед за Борисом Ельциным он займет кресло президента России. График его выступлений и встреч в течение неполных трех дней был весьма плотным. В пятницу, 17 января, после беседы генерала Лебедя с премьер-министром Баварии Эдмундом Штойбергом фонд автомобильного концерна BMW организовал в Мюнхенском университете встречу российского политика с общественностью города, где Александр Лебедь рассказал о настоящем и будущем России. В переполненный зал, вмещающий тысячу человек, удалось без специальных приглашений пройти и большой группе переселенцев из Москвы и Санкт-Петербурга, более часа убеждавшей организаторов встречи, что Лебедь - их "кумир", за него они дружно проголосовали в мюнхенском генконсульстве России летом прошлого года на выборах российского президента.
В течение получаса Александр Лебедь свободно излагал свое видение сегодняшнего и будущего России - "больной" страны, у которой вдобавок и "больной" президент. Оратор признался, что он приехал в Германию со скромной целью - познакомиться со страной и ее людьми, не ожидая от кого-либо "милости и подачек". Он прямолинейно заявил, что не скрывает своей цели стать в будущем президентом России. Объяснил и причины желания управлять страной (цитирую) - "умею останавливать, а не начинать войны", "умею принимать решения и отвечать за их последствия", "хочу установить диктатуру закона в России, ибо знаю, как это сделать". Лебедь упредил оппонентов, что не собирается быть диктатором в России, но "достойным занятием для мужчины считает не начинать, а "убивать" войны". С металлом в голосе произнес с университетской трибуны: "Мы декларируем на весь свет - Россия больше не воюет!" В зале неоднократно звучали аплодисменты, поддерживающие тот или иной тезис генерала, а иногда и его колкие слова и шутки. Несмотря на то, что мюнхенский гость уже подскользнулся в прошлом году на кремлевском паркете, Лебедь все же прогнозировал: на следующих выборах президента России он сможет собрать 82 процента голосов избирателей, причем, заметил он, "несет ответственность за эти слова".
По мнению генерала, Россия твердо стала на цивилизованный путь развития и она с помощью Германии будет интегрирована в европейские структуры в начале XXI века. "Когда-нибудь и нам надо начинать жить...", - мечтательно вздохнул генерал. Германию он рассматривает как притягательный пример для России в деле экономического взлета. "Германии необходимо сырье, а в России оно имеется в достатке, - заметил генерал. - Россия - колоссальный рынок для многих стран мира", поэтому Лебедь выступает за партнерство и сотрудничество России с Германией.
Присутствующие в зале адресовали после выступления Лебедя вопросы, среди которых были и каверзные. Отвечал на них генерал прямолинейно и честно. В частности, от отметил, что продвижение НАТО на восток не следует увязывать со складывающимися отношениями России и Германии. Александр Лебедь не приветствует слияния России и Беларуси, ибо не верит в эту идею и склонен ее рассматривать как "отвлекающий маневр современных деятелей Кремля" в условиях "болезненного состояния президента России".
В конце встречи с мюнхенцами Александр Лебедь выразил надежду, что Россия станет когда-нибудь процветающей страной, как и современная Германия. Он искренне пожелал ее народу мира, счастья и благоденствия.
В тот же день состоялся прием по случаю пребывания российского гостя на баварской земле.
В морозный день 18 января генерал Лебедь и сопровождающие его в поездке лица посетили город Дахау и его музей на месте бывшего концлагеря. Осмотр музея проходил по ускоренной программе. В одном из сохранившихся бараков генерал остановился и вслух усомнился в том, что представленные в нем нары и другие предметы быта и есть те самые, на которых спали и которые использовали заключенные в годы Второй мировой войны. Рядом с крематорием в год выводы российских войск из Германии была установлена деревянная часовня-памятник в молитвенную память о соотечественниках, погибших в концлагерях. В часовне как раз проходила служба, когда Александр Иванович и его супруга предстали перед алтарем. Молящиеся заметили, что гости не поставили свечи, ибо не более полутора минут генерал находился в часовне. Когда гости вышли, за ними, прихрамывая, поспешил один из певчих - бывший узник Дахау Глеб Рар. Он остановил Лебедя и кратко рассказал о страшной жизни заключенных в концлагере. На глазах супруги генерала выступили слезы - то ли от рассказа, то ли от пронизывающего ветра на территории бывшего концлагеря.
Перед телекамерами многочисленных журналистов у Александра Ивановича состоялись короткие беседы с соотечественниками, живущими в Баварии со времен войны. Генерал вежливо выслушивал и только благодарил людей за добрые слова в адрес возрождающейся России. "Мы в вас верим!" - крикнула одна пожилая женщина, когда Лебедь садился в машину, чтобы отправиться далее в путь - осматривать одну из бундесверовских казарм.



Где бы не останавливался российский гость, его атаковали журналисты и телерепортеры. В свою очередь Александру Лебедю небезынтересно было держать в руках свежие баварские газеты, весьма неоднозначно освещающие его пребывание на немецкой земле..."
Что касается земли американской, то из Нью-Йорка мне часто звонил иподъякон Николай (Петрофф), занимавший в 80-е годы в Мюнхене большой пост на радиостанции "Свобода". Он слушал мои репортажи из Тирасполя о Лебеде, знал мою историю и часто подшучивал надо мною: "залетный лебедь на немецкой земле", "гадкий утенок от Лебедя" или "оторвавшийся от лебединого стана". Он всегда симпатизировал Лебедю и информировал время от времени о том, как встречали генерала Лебедя в США официальные лица и представители русской эмиграции. Со слов Николая, генерал "дипломатически" отвечал в Америке на вопросы о планах на будущее после его скандального ухода из Кремля: "На службу не напрашиваюсь, а от службы не отказываюсь". "Русские" американцы интересовались, почему он поддержал во втором туре голосования на президентский пост Ельцина, а Лебедь объяснил: "Нужно было выбирать между плохим и очень плохим. Ни в коем случае нельзя было допустить победы коммунистов". Заметил Николай, что Лебедь был иногда и противоречив в своих высказываниях, например, относительно НАТО. Так, в американской прессе генерал заявил что-то новое: он против расширения этого блока на Восток, ибо "в теперешнем виде военный союз направлен против России и представляет угрозу ее национальной безопасности".
Николай в Мюнхене за бокалом баварского пива часто советовал мужественно преодолевать мучившую меня "душевную астму" в "добровольном изгнании" - эмиграции и написать воспоминания о своих встречах в Тирасполе с генералом Лебедем:
- Ты живешь прошлым! А ты живи будущим!

Ч. 2. Гусев превратился в Лебедя
www.nm.md/daily/article/2002/06/07/0902.html

По версии армейских источников, Лебедь прилетел в Тирасполь 23 июня 1992 года. В Приднестровье был день траура, объявленный властями в связи с трагическими событиями в Бендерах в ночь с 19-го на 20-е июня, когда во время вооруженного столкновения молдавских и приднестровских формирований погибло более 200 и было ранено около 300 человек. Черной лентой траура вписаны в историю Бендер и 22-23 июня, когда в городе шли ожесточенные бои, а горисполком, откуда мне пришлось днем и ночью вести репортажи для "Радио Приднестровья" и "Свободы", а также информировать о военных событиях ИТАР-ТАСС, стал одним из очагов сопротивления. Военные силы Молдовы постепенно вытеснялись с их позиций в районе Бендер. Минометные батареи в селе Хаджимус и на Суворовской горе вели огонь, а мины попадали в жилые кварталы поселка шелкового комбината. Улицы и целые кварталы переходили из рук в руки. Из Бендер в сторону Тирасполя начался исход мирных жителей, а по ним стреляли снайперы, расположившиеся на крышах домов. Снайперы лежали на матрацах, а рядом с ними валялись опустошенные бутылки из-под вина и коньяка из разграбленых гвардейцами, казаками и мародерами магазинов.
...О новой фамилии - Лебедь в 14-й армии впервые услышал от коменданта Тираспольского гарнизона полковника Бергмана, позвонившего мне на "Радио Приднестровья":
- Привет! Надо срочно встретиться: есть потрясающие новости!
- Где?
- Там же, где всегда. В полдень.
Около подъезда дома, куда обычно к обеду доставляла полковника военная машина, Михаил Михайлович начал спешно рассказывать:
- Срочно передавай! Юрия Неткачева сегодня убрали. Москва назначила нового командующего. Знаю только, что на аэродроме он представился нам полковником Гусевым, а через два дня оказался генералом Лебедем.
- А имя? Какие генеральские погоны?
- Имя - не знаю, погоны генерал-майора.
- А почему скрывался под фамилией Гусев?
- Неизвестно. Кажется, прилетал для изучения обстановки и эвакуации семей офицеров...
В Москве в ИТАР-ТАСС на выпуске дежурила Алена Семенова, всегда сочувственно и благосклонно относившаяся к событиям на берегах Днестра. Она и приняла от меня эту срочную информацию, ее в тот же день передали телевизионные московские программы. Семенова уточнила в Москве все данные о новом командарме и позвонила на радио в Тирасполь:
- Анатолий, это - Александр Лебедь. Он был у Белого дома в августе 91-го. Есть у него в Кишиневе брат, командует 300-м парашютно-десантным батальоном.
Телепрограмму "Время" смотрели и в 14-й армии, где новость о назначении командармом Лебедя стала известна значительно раньше. Каждый корреспондент рад, когда именно его информации опережают конкурентов, а потому я сердечно благодарил коменданта Бергмана за новость, а он мне: "Твое "спасибо" в карман не нальешь". Обещал ему тираспольский коньяк "Белый аист", хотя знал, что он был трезвенником и не притрагивался к спиртному.
...Только осенью Лебедь рассказал, что с июня по сентябрь он выполнял в Тирасполе функции и.о. командующего армией. Он все размышлял над тем, какую новую игру затеял с ним его давний недруг и однокашник по учебе в Рязанском высшем воздушно-десантном командном училище Пашка Грачев, как называл его Лебедь. С присвоением осенью 92-го звания генерала-лейтенанта Александр Иванович успокоился: в его послужном списке в графе "должность" исчезли сокращения "и.о.".
Спустя некоторое время после прибытия нового командарма в Тирасполь приднестровские власти от восторженного отношения перешли сначала к сдержанно-холодному к нему отношению, а позже - к скрытым и открытым обвинениям в его адрес. Генерал однажды рассказывал о том, как летом 92-го года его обхаживали местные власти, вербовали остаться навсегда жить в Приднестровье, предлагали пост министра обороны. На все предложения Лебедь отвечал: "Вы забываете, что я - русский генерал". Во время вооруженного конфликта Лебедь предлагал через местные военкоматы призвать на военные сборы мужчин, которых офицеры 14-й армии могли бы "подучить", как нужно воевать в современных условиях. Власти отклонили его предложение и просили только о передаче гвардейцам необходимого вооружения и боеприпасов. Лебедь отвечал отказом. Лидер Приднестровья Игорь Смирнов со своей командой надеялся, что после трагических событий в Бендерах 14-я армия "практически стала уже приднестровской". И вдруг прилетел Гусев-Лебедь, чтобы сохранить эту армию для России, удержать ее "на грани перехода под юрисдикцию Приднестровья" и "вывезти из огневого региона армейский флаг". Лебедь, умевший быстро наживать себе врагов, парировал так: на встрече с международными экспертами из миссии ОБСЕ он заявил - если оружие и боеприпасы армейских складов окажутся в руках Приднестровья, то в центре Европы появится "хорошо вооруженная банда".

Лебедь или "ястреб из Кремля"?

Генерал Лебедь, приняв командование 14-й армией, выступил в конце июня на официальной пресс-конференции в Доме Советов, где присутствовали в основном российские журналисты. В Бендерах после ожесточенных боев считали убитых и раненых: по версии властей Тирасполя, две трети пострадавших были мирными жителями. Число приближалось к полутысяче. Первое появление Лебедя перед представителями прессы вызвало неоднозначные оценки присутствующих. Увидев его суровое лицо с выпяченной челюстью и играющими желваками, многие не поверили, что Лебедю всего 42 года: "Это вам не командующий Неткачев", "Настоящий Геракл, но русский", "Ему бы Собакевича или Скалозуба играть", "Он может быть дублером Шварценеггера", "Точно - Терминатор-2", "Смахивает лицом и повадками на узника Бутырки"... Так говорили о Лебеде журналисты после пресс-конференции.
Желая первым (тщеславие!) передать в Москву информацию о пресс-конференции, я вместе с помогавшим мне дружком из редакции будущего приднестровского телевидения покинул зал и опередил своих коллег. По каналам ИТАР-ТАСС распространилась информация о том, что новый командующий и руководимая им армия в сложившихся условиях в Молдове будут "соблюдать вооруженный нейтралитет". Только через месяц в Молдове и в Приднестровье по-настоящему поймут значение этого тезиса, когда с молчаливого согласия Лебедя российскими военными с помощью армейской артиллерии, но якобы тираспольскими гвардейцами будет нанесен мощный удар по складам и боевой технике молдавских формирований под селом Кицканы. Вместо благодарности Лебедю за проведение этой операции отомстят: сознательно проговорится о ней в прессе депутат Анна Волкова, вслед за ней Лебедя выставит "игроком и авантюристом" Галина Андреева, возглавлявшая женский забастком Тирасполя.
...Через неделю, 4 июля, Лебедь выступил с новым резким заявлением, охарактеризовав политику, проводимую тогдашним президентом Молдовы М.Снегуром, как "геноцид против собственного народа". Кишиневское правительство он назвал "фашистским", а президента обвинил в том, что тот "организовал фашистское государство с фашистской кликой". Министра обороны И.Косташа сравнил с "людоедом", по приказу которого на территории Приднестровья "иезуитски и зверски уничтожают людей", причем уничтожают таким образом, что эсэсэвцы образца 50-летней давности против этого якобы просто "сопляки". Откровения подобного рода и критические оценки официального Кишинева вызывали в Тирасполе восторг. В те дни командарма патетически сравнивали с величавой "царской птицей" лебедем, символизирующим русскую славу, надежду и сопротивление на узкой и свободной полоске земли вдоль "русского" Днестра, а в Молдове его прозвали "ястребом из Кремля". В кишиневских газетах появились злобные карикатуры: Лебедь с расстегнутыми штанами "мочится на землю Молдовы". Как тут не вспомнить знаменитый балет "Лебединое озеро" - Одетту и Одиллию?! В Тирасполе Лебедь - белый, в Кишиневе Лебедь - черный.
Кто он и откуда этот Александр Лебедь - доминантный вопрос, волновавший взбудораженных тираспольчан. Сбор его биографических данных накапливался постепенно, а в Тирасполе значительно раньше, чем в Москве, когда в 1995 году стремительно поднималась на политическом небосводе звезда Александра Ивановича.
...С февраля 1991 года и до появления его в Приднестровье Лебедь был заместителем командующего воздушно-десантными войсками по боевой подготовке и военно-учебным заведениям. Ему едва перевалило за сорок лет (родился 20 апреля 1950 года), женат, имел двух сыновей и дочь. Родом он из Новочеркасска Ростовской области, где и жила его мать - донская казачка. В Тирасполе в 1992 году он вторично поверстался в казаки. Об отце (умер в 1978 году) Лебедь рассказывал, что в 30-е годы за опоздание на работу он был репрессирован и провел в лагере два года. Вторую мировую войну отец прослужил в армии и был демобилизован в 1947 году. Семнадцатилетним юношей Лебедь трижды пытался поступить в Армавирское авиационное училище, но не проходил комиссию по состоянию здоровья. Он занимался боксом и повредил перегородки носа, но зато стал кандидатом в мастера спорта. В школьные годы любил читать, посещал драматический кружок. Два года после окончания школы (1967) работал шлифовальщиком и грузчиком в родном Новочеркасске. Только в 1969 году ему удалось поступить в Рязанское воздушно-десантное командное училище. После четырех лет учебы и до 1981 года служит в том же училище в должностях командира взвода, а позже - роты. Об ордене Красной Звезды за Афганистан рассказывал, что в 1981-82 годах был командиром первого батальона 345-го отдельно парашютно-десантного полка. Из Афганистана, по словам Лебедя, "какой-то дурень" оправил по ошибке "письмо-похоронку" его семье, однако горько рыдавшей супруге Лебедь позвонил, сообщив о себе, что "жив-здоров". С отличием окончил в 1985 году Военную академию имени Фрунзе, где учился три года. В Костроме в 1985 году был назначен замкомандира, а позже - командиром парашютно-десантного полка. Через год выполнял в Пскове до 1988-го функции замкомандующего воздушно-десантной дивизинй, а с 1988-го по 1991-й командовал Тульской воздушно-десантной дивизией. Получил звание генерал-майора. В 1990 году выступил на XXVIII-м партийном съезде с критикой секретаря ЦК КПСС А.Яковлева. Лебедь был избран членом ЦК компартии РСФСР. Когда в августе 1991 года была предпринята попытка государственного переворота, по приказу командующего военно-десантными войсками П.Грачева, во главе батальона Тульской дивизии ВДВ он некоторое время занимал позиции у Белого дома. В Тирасполе он написал небольшую книжку "Спектакль, который назывался путч" и опроверг позже мнение, что якобы в дни августовского путча, нарушив всякие приказы, самостоятельно перешел на сторону защитников Белого дома.
Работая на "Радио Приднестровья", я всячески старался проводить в своих репортажах оценку Лебедя приднестровских событий, но мои "радиопорывы" тормозил главный редактор Александр Радченко. В июле 1992 года Михаил Бергман попросил отредактировать одну письменную информацию Александра Ивановича и передать ее по радио. Генерал негативно отзывался о приднестровских властях, и особенно досталось "грубой бабе в галифе и с наганом в руке Галине Андреевой". Конечно, поднаправленный материал затормозили, "причесали" и в студию принесли совсем другую информацию, а не ту, что одобрил Лебедь после моих пометок. Из штаба армии, после моего звонка Бергману, приехали, вырвали из рук чужой, а не Лебедя материал. Это послужило поводом для увольнения меня из редакции радио, хотя у Радченко были и другие причины, о которых я догадывался.
После увольнения с радио появилось больше свободного времени, и я поехал в Кицканский монастырь, где архимандрит Доримедонт перекрестился и утешил: "И слава Богу, что уволили. Благодари Бога за все, и за то, что отвел от беды..." Я смирился, поехал в комендатуру за очередными новостями, и, удивительно, Бергман поддержал мнение иеромонаха: "Радуйся! Лебедь обо всем узнал и дал согласие, чтоб тебя, как офицера запаса, призвали к нам на военные сборы в армию. У нас будет выходить армейская газета. Пока будешь военкорром при штабе и комендатуре. Ну что? Идет?" - "Ну идет... но я же старший лейтенант запаса. Как говорят, погоны имею выше головы..." - "Не "ну идет!", а "так точно!"
Лебедь согласился с моей просьбой, что буду читать лекции в университете и выполнять в армии все корреспондентские поручения. Меня прикомандировали к военной комендатуре, где полковник Бергман с появлением в Тирасполе генерала Лебедя стал, в условиях введенного в городе особого режима, выполнять функции "военного коменданта Приднестровской Молдавской Республики".

Ч. 3. Перевести мат на литературный язык
www.nm.md/daily/article/2002/06/14/0308.html

В 14-й российской армии я, как говорится, воочию убедился в справедливости гоголевских слов "Выражается сильно русский народ!" Военный народ - тем более! Матерная брань звучала и в редакции "Радио Приднестровья" из уст главного редактора Александра Радченко, бывшего военного старшины, а также его друзей - отставных офицеров, выполнявших новую для себя роль - редакторов русской программы. В одной из своих статей в армейской газете "Солдат Отечества" генерал Лебедь назвал "радиоматюгальником" часовые радиопрограммы Радченко. В редакции "Радио Приднестровья" матерные слова его руководителей были "цветочками". Кадровые офицеры в армии матом не ругались, нет, на нем они говорили и общались между собой. Перелистывая записные книжки и блокноты, где я фиксировал матерные слова и выражения Лебедя и Бергмана, вспомнил строки Достоевского из "Записок из мертвого дома": "А какие были они мастера ругаться! Ругались они утонченно, художественно. Ругательство было возведено у них в науку". Лебедь использовал яркие, самобытные и очень "изысканные" бранные слова, которые могли бы пополнить словари русского мата. Он ругался многосложно, применяя матерную брань разного калибра и этажности. Чего только стоит краткая "характеристика", данная им министру обороны Приднестровья полковнику С.Хажееву, ставшему генералом: "Шестиголовый восьмих..!"
Как-то в Берлине я увидел виднеющиеся на стенах бывшего Рейхстага надписи советских солдат, оставивших их в 45-м году. Бранной и не подлежащей цитированию была лишь одна матерная фраза. Помню, университетский профессор, прошедший войну, рассказывал нам, студентам филфака, как помогала его сослуживцам дойти до Рейхстага так называемая экспрессивно-вульгарная лексика. По его словам, она, как ни странно, "воодушевляла бойцов". И весьма деликатно он старался донести до нас пример: "До Берлина осталось 118 километров" - так было начертано на фанерном указателе. А ниже этой надписи какой-то неизвестный солдат, подражавший Василию Теркину, "подшутил" с помощью уголька: "Ни... (далее непечатное слово трех букв) - дойдем!". А вспомнил этот пример в связи с генералом Лебедем, когда проводил с ним интервью.
Полковник Бергман представил меня генералу, когда руководство "Радио Приднестровья" отказалось от моих услуг как диктора и корреспондента, снабжавшего оперативными информациями о развитии вооруженного конфликта в регионе военно-правовой отдел ИТАР-ТАСС и агентство ФРАНС-ПРЕСС, причем никогда не согласовывавшего содержание передаваемых сообщений с фильтром цензуры "пресс-службы президента ПМР". В кабинет командующего входили с Бергманом после 22.00 или в полночь, когда Александр Иванович выкраивал время для бесед или интервью. Так было и в первый раз, когда уже в ранге старшего лейтенанта запаса и в качестве военного корреспондента я выполнял задание подполковника В.Гондусова из ИТАР-ТАСС. Меня просили узнать у Лебедя его мнение о войне в Афганистане и Приднестровье. Осторожно адресовав генералу пару вопросов, мой диктофон зафиксировал ответы - сплошной мат, прерываемый, правда, союзами и интонационными паузами. Опешив, посмотрел на генерала: что же буду передавать в Москву? Попросил Александра Ивановича медленно повторить высказанные ранее "выводы". Результат был тот же - мат, но уже в замедленном темпе. В интонациях чувствовалась такая экспрессия, за которой и скрывалось мнение генерала. Заметив растерянность и недоумение, а еще и ироническую улыбку, генерал приказным тоном подвел итог интервью: "Прошу показать мне через полчаса примерный текст информации в ИТАР-ТАСС". В приемной я написал текст, где, кажется, уловил смысл его интонаций и отношение к задаваемым вопросам. Содержание сообщения в Москву Александр Иванович... одобрил, сделав две-три уточняющие поправки, а я вздохнул: "Пронесло!". Понял, как надо далее работать, если генерал не очень-то удовлетворен содержанием предлагаемых ему вопросов.
Из-за матерной брани Лебедя я получал по телефону нагоняй от руководителя московского бюро радио "Свобода" Савика Шустера и редактора программы "Liberti Live" Владимира Кулистикова:
- Неужели на такой простой вопрос ты не можешь добиться у Лебедя ответа?!
- Понимаете - мат, чистый мат! Вот и весь ответ, вот и вся реакция!
- Переведи мат на литературный русский язык! - кричали по телефону из Москвы.
Так мне пришлось стать и невольным "переводчиком" матерной брани Лебедя для средств массовой информации. Дежурные редакторы "Свободы" иногда величали меня "Анатолием Лебедевичем", а однажды упрекнули, что в репортажах из Тирасполя "играю в одни ворота - Лебедя". Впрочем, аналитическая служба этого радио в чем-то была права: я всегда симпатизировал генералу и отстаивал в прессе его точку зрения на события в регионе.
Каюсь, пару раз из штаба армии по телефону выходила и заказная дезинформация, но она, по моим догадкам, работала в особых обстоятельствах на пользу командующего. Однажды по просьбе Лебедя было передано сообщение: "По данным информированных источников из штаба 14-й армии" в Тирасполе готовится покушение на Лебедя, причем сам сценарий покушения разрабатывается в кабинетах спецслужб Тирасполя. Власти города потом озабоченно оправдывались: это "провокация", цель которой "противопоставить" в общественном сознании 14-ю армию и "весь народ Приднестровья". Руководитель госбезопасности Тирасполя В.Шевцов-Антюфеев и его зам. О.Гудымо устроили мне на своей "базе" многочасовой допрос с пристрастием. Доставил к ним на машине их сотрудник, сын президента И.Смирнова, а нашел он меня в редакции "Днестровской правды". Так я, грешник-корреспондент, был поневоле "на исповеди" в МГБ. Кроме того, один полковник из особого отдела при 14-й армии, встретив меня в штабе, убеждал, что "...Лебедь "подставил вас", ибо подобной информации о готовящемся покушении на командарма не было у военных контрразведчиков: "Это - очередной трюк Лебедя".
Политики часто затевают только им известные игры для достижения своих интересов, и Лебедь был не исключением, он тоже "заразился" желанием "поиграть", включив в команду "игроков" и корреспондентов - одним из них был и я, а потом были и другие: Анатолий Платицын, Владимир Полушин. После оскорбительной статьи в мой адрес на страницах "Трудового Тирасполя" в связи с информационной "уткой" я стал тоже "играть", когда чувствовал, что в штабе меня просят передать по каналам СМИ информацию, явно похожую на "дезу". Набирал в присутствии офицеров случайный, не существующий в Москве номер телефона и медленно диктовал текст, даже разыгрывал диалог с принимающим эту "информацию" редактором. Сознавал, что поступал гнусно, но тогда это было "правилом" игры. Я не желал далее строить жизнь на самообмане и настойчиво подумывал после 1200 суток пребывания в армии как можно скорее распроститься с ней и работать в качестве свободного журналиста, сохранив хорошие отношения с Александром Ивановичем.
Возвращаясь к теме брани Лебедя, я пробовал собирать в записные книжки наиболее интересные и к месту рассказываемые им анекдоты, а также произносимые тосты среди офицеров. Они свидетельствовали не столько о "солдафонстве" и "бескультурье", сколько об элементе "национальной духовности" русского человека. СМИ не включали в свои информации так называемую инфернальную лексику из словарного запаса командарма Лебедя. Военный жаргон, фигурирующий в его политических высказываниях, появлялся в прессе. Одно замечу: Лебедь никогда не срывался в своих выступлениях перед публикой и по телевидению и строго держал себя на тормозах: матом не ругался.

Испытание войной и миром

Благодаря деятельности прибывших в Тирасполе 7 июля 1992 года полномочных представителей президента России и лично командарма Лебедя появился важный документ - Соглашение о принципах урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова от 21 июля того же года. Именно Лебедю принадлежит заслуга в выработке и реализации мер, позволивших прекратить провокации на берегах Днестра, отвести вооруженные формирования на согласованные рубежи, ввести в конфликтную зону миротворческие силы России. Люди обрели спокойствие, надежду и уверенность в будущем. Из чувства благодарности Лебедя по праву называли "Человеком года" в Приднестровье, а Бендеры присвоили ему звание Почетного гражданина этого города.
Узкую полоску земли вдоль левого извилистого берега Днестра с его петелькой на правом берегу (город Бендеры) называли "русской мечтой", "гордой и свободной землей", "российским форпостом" на юго-западе бывшего СССР. Жители этого региона, одни из немногих в многомиллионном развалившемся государстве, решили постоять за себя и поднялись в свою защиту. Конфликт, начавшийся в 1989 году, породил создание 2 сентября 1990 года Приднестровской Молдавской ССР (ПМССР) в составе СССР, преобразованной позднее в Приднестровскую Молдавскую Республику (ПМР). Ее лидеры говорили, что она фактически имела свою государственность еще раньше, только с несколько другими границами, ибо образована в 1924 году и называлась Молдавской Автономной Советской Социалистической Республикой (МАССР), входившей до 1940 года в состав Украины. Жители Левобережья Днестра, за исключением Бендер, никогда не находились в составе Румынии, а молдаване составляли здесь менее половины всего населения. В большинстве своем здесь живут (всего 740 тыс.) украинцы, русские, молдаване, болгары, евреи. Принятие в Кишиневе законов о языке и возможность объединения Молдовы с Румынией тревожно восприняли многие жители. Говорят, не было бы ПМР, Украина граничила бы по Днестру с Румынией. Пусть историки и правоведы дадут заключение относительно правомерности создания в Приднестровье республики. Кишинев приказал Тирасполю говорить на молдавском языке, и Тирасполь ответил Кишиневу. По-русски.
В местном пединституте им.Т.Г.Шевченко испытал и я на себе националистические выходки ректора Кошкодана, занимавшегося методикой преподавания географии, а потом решившего стать политиком (его позже назначили послом в Болгарию). Впрочем, все мы были тогда очень политизированными, и меня тоже как муху засосало в политическую круговерть в регионе. Я стал работать репортером и диктором на "Радио Приднестровья", но не оставлял работу на кафедре. Меня сегодня обвиняют в том, что, в частности, из-за моих критических репортажей пединститут эвакуировался в Кишинев. В том политическом обличье и с тем профессорско-преподавательским составом во главе с ректором Кошкоданом и его помощником Толоченко, сочувствовавшими Народному Фронту Молдовы, пединститут, по-моему, не мог далее существовать. Со дня основания "Радио Приднестровья" в него вложено немало сил и энергии. Чего стоила мне только закупка на одном из военных заводов Санкт-Петербурга необходимых 10 магнитофонов и доставка их в купе вагона пассажирского поезда в Тирасполь! Добившись с коллегами на радио прорыва информационной блокады в Молдове и последующего выхода наших передач в эфир, мы вместе с диктором, коллегой по вузу Валентиной Кочубей (Марией Третьяковой), провели первую часовую радиопередачу, а сколько их было потом в дни приднестровской трагедии в Бендерах и Дубоссарах! Об этом могут рассказать только магнитофонные пленки в архивах радио.
Военное лето 1992 года озарилось для меня встречей и общением в 14-й российской армии с генералом Лебедем. Я поверил в него как в миротворца, честного русского генерала-"бессребреника". Именно он помог мне и другим в регионе разобраться в существе приднестровского конфликта и трагедии, ошибочно выбранной концепции передач сепаратистского радио, а также распознать истинное лицо приднестровских лидеров в Доме Правительства и Доме Советов, по-новому взглянуть на деятельность ОСТК (Объединенного совета трудовых коллективов), ЖЗК (женского забастовочного комитета). Уголовно-бандитские жернова и коррумпированная власть, куда проникли скрытые новые коммунисты и советские функционеры, бывшие директора-хозяйственники, военные-отставники, слесари-сантехники, электрики и домохозяйки, мололи и пожирали первые ростки демократического движения и оппозиционеров. По окончании войны многие жители региона стали обладателями оружия и боеприпасов, и жизнь стала похожа на зоопарк с широко раскрытыми клетками. Вот такой жизни и бросил вызов генерал Александр Иванович Лебедь. Приднестровье испытывалось не только войной, но и миром.
Военной комендатуре 14-й армии, ставшей комендатурой ПМР, предоставили специальные полномочия. Комендант ПМР Бергман организовал круглосуточное дежурство в Тирасполе, под особый контроль были взяты основные магистрали и оживленные общественные места в городе. За полтора месяца, прошедших после войны, задержано свыше 1500 нарушителей, возбуждено 18 уголовных дел. Из общего числа задержанных 151 человек - служащие казачьего войска, 140 - из Республиканской гвардии, 327 - ополченцы, 15 - военнослужащие батальона "Днестр", 32 - военнослужащие из миротворческих сил России, 3 - работники УВД, 1 - службы безопасности, 18 - гражданские лица с оружием. У задержанных изъято большое количество огнестрельного оружия: 325 автоматов, 10 пулеметов, 6 гранатометов, 18 пистолетов, 303 гранаты, одна установка ракеты "Алазань", много сигнальных ракет. Задержано 368 единиц автотранспорта, законным владельцам возвращено 64 машины. У одного жителя города обнаружили дома целый склад боеприпасов и оружия: 4 противотанковые мины, гранатомет, винтовка, две радиостанции "Поиск". Криминогенная ситуация в Бендерах была достаточно напряженной - 15 убийств, 22 грабежа, 20 разбойных нападений. В мирное время люди становились жертвами взрывов гранат и мин, припрятанных дома.
Полковник Бергман был опытным офицером, два срока пребывал в должности коменданта чернобыльской зоны, получил передозировку радиациеи, а потому ему сделали несколько полных переливаний крови. За тридцать лет военной службы в личном деле офицера преобладали только благодарности и поощрения, помимо медалей у него было три ордена, один из них - орден Красной Звезды. Командующий ценил коменданта, а местных властей Бергман никак не устраивал. В неостывающей горячей точке, в Приднестровье, велась холодная война. Сторонники Бергмана указывали на главную причину неприятия и прицельного огня приднестровского руководства в его сторону: еврей по национальности, он посмел в тандеме с Лебедем критиковать ПМР, разоблачать неправомерные действия МГБ и службы охраны президентских структур, подрывать авторитет президента и других лиц из политической верхушки Тирасполя.
В Германии стало известно, что с началом президентской кампании в России Главная военная прокуратуры, вероятно, ангажированная определенными политическими кругами, которые целились в экс-генерала Лебедя, предъявило обвинение уже экс-коменданту Тираспольского гарнизона полковнику Бергману, инкриминируя ему "совершение преступлений, предусмотренных статьями 250, пункт А и пункт 175 УК РФ". Эти "преступления" формулировали как "незаконное вмешательство в деятельность правоохранительных органов страны пребывания", то есть во внутренние дела непризнанной ПМР, а также "систематическое злоупотребление служебным положением, превышение власти, повлекшее существенный вред и должностной подлог". Несомненно, это был один из способов дискредитации Лебедя в условиях начала в России предвыборной президентской кампании. Полковник Бергман выиграл в Москве два судебных процесса у двух министров обороны - П. Грачева и И. Сергеева, а газета "Известия" посчитала, что "этот случай заслуживает того, чтобы войти в анналы истории военного ведомства".

@темы: военное, Лебедь